По мотивам реальных событий.

*****

- Выметайтесь.

Ковыляет к столу. Грозит практикантам клюкой, как старая ведьма, и вот-вот заедет одной из девушек по лицу.

- Сначала смените обувь или хотя бы наденьте носки. Она ходит по клинике в пляжных тапках! Ты видела такое?

Кади прикрывает глаза.

- Вы изучаете парня из триста семнадцатой? Он страдает одновременно от жары и от холода, мучается от голода, но не может смотреть на еду без отвращения, у него болят конечности, чувствительность которых утрачена, - ему не хватает только подцепить от вас грибок стопы. Хотя казалось бы. Ему – все равно. Мне – нет.

У него под глазами такие черные круги, словно он пытался смыть водой водостойкую тушь для ресниц. Он небрит и нечесан.

- У него синдром Парня, Которому Не Хватает Второй Задницы.

У девушки в руках подрагивает карандаш, - она знает, что это шутка, но инстинкт Мисс Совершенство требует вписать эти слова в анамнез.

- Я сказал, - ВОН!

Кади открывает глаза и смотрит с удивлением. Практиканты выбегают.

- Тебе надо отдохнуть.

- Только не это. Я пришел просить тебя.

Кади сглатывает, ведь знает, - он просит только о том, что недопустимо, а остальное делает без разрешения.

- Еще одно ночное дежурство.

Кади мотает головой, словно пытается отогнать галлюцинацию.

- Третье подряд?

С чего такое рвение? Этот вопрос она не задает, потому что не хочет узнать ответ ни за что на свете.

- Нет. Никогда.

- Я сосчитаю до десяти.

- Нет.

Раз, два, три…

*****

Третье ночное дежурство подряд, - это такое время, когда ты открываешь вход в параллельный мир у себя под кроватью. Когда ты видишь злорадную усмешку на дне банки с перекисью. Когда волосы встают дыбом у тебя на голове. Когда ты больше не попадаешь стаканом в рот.

На третье ночное дежурство ты слушаешь ночного пациента, и тебе начинает казаться, что это ты, ты сам сделал все это.

Почему я такой идиот?

Почему я, будучи трезвым, прыгаю со второго этажа и получаю трещину стопы?

- Сядь в то кресло и жди утра, парень. Катайся по коридорам.

И он послушно катается. Как тень, как знак надвигающегося бессонного безумия, - бледный молодой парень с забинтованной стопой, который, тоненько хихикая, катается по пустым и тихим больничным коридорам в инвалидном кресле.

Как, купаясь в бассейне, я мог посадить на колено ТАКУЮ шишку?

- Задерите вашу юбку до самого верха.

- У меня шишка на колене, доктор.

- Вы хотите жить?

Почему все идиоты заболевают именно ночью? Почему не сделать себе спиртовую клизму днем?

Какая-то старуха в ситцевой ночной рубахе выходит из своей палаты и, как привидение, плывет куда-то по коридору, залитому мертвенным белым светом ламп. Она проплывает мимо него. Он задумчиво смотрит ей вслед.

За ней по коридору с визгом проносится ребенок. Его крик разрывает мозг.

А так здесь тихо, как в мертвецкой.

Он не сводит глаз с телефона. Ждет единственного звонка, ради которого подписался в третий раз на этот кошмар, не сравнимый ни с чем.

- Оса укусила вас за щеку, - мне очень жаль. Суньте голову в компот, и стойте так, пока на ваш укус вам не станет наплевать.

Часы в приемной оглушительно тикают. Нервы звенят. Глаза в глазницах вращаются с громким скрипом.

- Я прооперирую вас прямо тут. Но сначала я тут доем.

- Что, простите...?

- Что осталось от вашего предшественника.

Один за одним перед ним проплывают герои его ночных кошмаров. Боишься ли ты темноты…?

- Доктор, я принимаю это обезболивающее, - до слез знакомая банка под нос. - Но оно мне не помогает!

- Но оно помогает мне! Спасибо.

Отобрав банку, он прописывает больному аспирин, а сам заглатывает пару таблеток. Ожидание становится мучительным. Появляется страх, что долгожданного звонка не будет.

- У меня ужасные новости. Вы будете жить.

Страшно моргать, - от малейшего прикрывания глаз гарантирована мгновенная отключка.

- Доктор, вчера после сытного обеда я впал в сон, похожий на летаргический…

Сон, сон, сон…сон, похожий на летаргический…да, ещё…пожалуйста…

Потом наступает такой момент, когда он вскакивает со своего стула и забывает, что он инвалид. Ему хочется бежать по пустому коридору в развевающемся белом халате, сжимая бритвенное лезвие в руке.

- Да-а-а, сука, я заберу твою кровь…!!! Я хочу твоей крови…!!!

Потом он вздрагивает и понимает, что это просто наваждение, что он сидит на стуле и так же смотрит на нее, подперев щеку рукой, - на женщину, которая пришла задолго до рассвета, чтобы заранее занять очередь на анализ крови.

А потом гремит гром. По спящей клинике разливается телефонный звонок.

- Алё! Клиника!

- Доктор…?

- Да! Что с вами?! Что с вами?! Что с вами?!

- У меня поднялся член.

- Какая радость! Хорошо, что позвонили. Я боялся, что сегодня вы не позвоните. Назовите ваше имя. Ваше имя.

- Что мне делать?

- Назвать ваше имя. Ваше имя. Ваше имя.

- Я не помню, - я уже звонил вам прежде? Ваш голос кажется мне знакомым.

- Имя!

- Скажите, что мне делать, доктор.

- Назвать мне свое имя! Я не сплю третьи сутки, и все из-за вас. Я и представить не мог, что бывают такие мудаки. У вас Зарубание. Вас зарубает. Вы онанист. Вы не помните, что звоните сюда уже в третий раз. Каждую ночь. Скажите ваше имя, - я должен его знать.

- Что делать, доктор?

- Назовите ваше имя. Имя. Имя. Имя.

- Винсент Фоул.

Он медленно оседает на стул и вытирает о брюки вспотевшую ладонь.

- Винсент…

Он прикрывает глаза.

- Что делать, доктор?

- Опусти его в ледяную воду, Винсент. Опусти его в ледяную воду. Опусти член в ледяную воду. В ледяную воду. В ледяную воду…

Потом кто-то еще скребся к нему в приемную, стучался в стекло.

Кто-то истекал кровью, но так и не истек.

Кто-то плакал под дверью и скулил, потому что жизнь не удалась.

Он снял с крючка белый халат, обернул им свою голову и, уткнувшись лбом в столешницу, закрыл глаза.