:::

:::

На кухне рвет легкие чайник со свистком.
На улицах Нового Орлеана небывалое обострение преступной деятельности.
На часах 3:40 дня, и через двадцать минут ему надо снова быть в участке.

Тридцать часов без сна.

Четыре ложки кофе, помешать, без сахара. Медленно темнеющая вода гипнотизирует и напоминает сточную канаву. На часах 3:47, и непонятно, куда делись семь минут.

Кобб вспоминает, что приезжал домой, чтобы принять душ и сменить одежду.
Он понимает, что уже три минуты смотрит в пространство, после того, как застегнул чистые джинсы.

:::

Его сверхурочные некому считать, потому что в Новом Орлеане разгул преступной деятельности и сезон дождей. Преступники повыползали, щурясь от тусклого света, из своих затхлых норок и отправились тупить ножи и разряжать пистолеты. Дождевая вода делает вид, что смывает грехи, а на самом деле впитывает их еще глубже.

Тридцать четыре часа без сна.

В участке мелькают встревоженные полицеские. Они ходят в три раза быстрее, чем обычно, и это походит на кинопленку, прокрученную в убыстренном режиме.

Пленку периодически притормаживает. Кобб старается ни на чем не останавливать взгляд, чтобы не зависнуть. Секретарша – уже третья за его вчерашне-сегодняшнюю смену – подзывает жестом и, потирая уставшие глаза, передает сообщение от шефа.

Булле он перехватывает уже по пути к машине. У него семья – у него привилегии: наверное, он спал сегодня целых три часа.

:::

Он сам садится за руль. В ушах шумит дождь или просто шумит – уже не разобраться. Это не вторая Катрина, но где-то на краю сознания мелькают воспоминания.
Много воды; мало воздуха – Кобб по привычке начинает задыхаться, но вовремя вспоминает, что это воспоминание; по венам кровь течет в два раза медленней и температурой на несколько градусов ниже.
Шум в ушах.

Тридцать пять часов без сна.

Булле успевает перехватить руль, когда Кобба на несколько секунд вырубает. Он без возражений тормозит машину и переползает на пассажирское сидение.

Дождь завязывает спутанные мысли в узел. Дождь склеивает спутанные подсыхающие волосы.
Булле говорит с ним и не дает потерять сознание.

:::

Руки дрожат и смазывают выстрелы. Две пули пролетают мимо. Третья входит в ногу, и преступник рухает лицом в лужу, как марионетка, у которой разом отрезали все ниточки. В Новом Орлеане преступники посходили с ума, но их уже на одного меньше.

Тридцать девять часов без сна.

Кобб за шкирку поднимает потерявшего сознание преступника и тащит его по лужам к машине. Крупные капли сыплются вниз и хотят продырявить рубашку. Шум дождя, резонируя с белым шумом в ушах, превращается в неясное гудение где-то на заднем плане.

Булле, грузный и более медлительный, даже когда спал на три часа больше, помогает закинуть бессознательного преступника в машину. На сидение капает кровь и розовые капли, смешавшись с водой, стекают на пол и пропитывают обивку сидения.

По пути в участок скованный в наручники преступник не приходит в себя, но тихо постанывает от боли. Коббу хочется пристрелить его, но руки слишком тяжелые, чтобы доставать пистолет.
Булле с ним не говорит, но Кобб все равно упорно держит глаза открытыми.

:::

Кобб порывается вылезти из машины вслед за Булле, но тот прислоняет его к окну и требует закрыть глаза.

Машинное окно пористое от стекающих по нему капель и того гляди прогнется и разлетится брызгами.
Кобб непонимающе закрывает веки.

Сорок часов без…

:::

конец