* * *

Все привыкли, оглядываясь на прожитые дни, отделять важное от пустого и отбрасывать мелкие детали, как ненужную шелуху.

После того, как Лин аккуратно, с отчётливым стуком, положил на стол ключи и вышел за дверь, господин Чень хотел небрежно смахнуть их в ящик стола, чтобы никогда больше не доставать. Рука лишь на мгновение нечаянно задержалась над связкой, ощутив слегка влажный, агрессивный жар металла.

Это тепло, впитывающееся в сухие медлительные пальцы пожилого человека, было, без сомнения, случайным – просто Лин был так возбуждён во время их разговора, что нагрелась даже связка ключей, лежавшая в кармане. Лин был тёплым для многих людей, но только не для своего отца.

Господин Чень покидал офис уже заполночь, в сопровождении неизменной секретарши, водителя и трёх помощников, которые были слишком робкими, чтобы уйти домой раньше своего директора. На стоянке у главного входа одиноко стояла "Ямаха" Лина, чуть припав на правый бок, словно хотела извернуться и посмотреть в ту сторону, куда ушёл её хозяин. Проходя мимо мотоцикла, господин Чень чуть замедлил шаг и сжал ключи, которые почему-то положил в карман.

Он поборол мимолётное желание зашвырнуть связку в ухоженные насаждения, зная, что это бесполезно.

Назавтра, в первый рабочий день Лина, к офису подъехал грузовик и, взвалив "Ямаху" в кузов, увёз её.

* * *

Господин Чень распорядился перевезти мотоцикл в один из автосервисов города, не рискнув поставить его ни в домашний гараж, ни на корпоративную стоянку.

Глядя на унылое лицо Лина, на деловых встречах тайком стягивавшего узкие туфли с усталых ног, он испытывал неловкое чувство, что жизнь вдруг лишилась своей последовательности. Её течение неслось в том направлении, которое выбрал господин Чень, но позади не оставалось ничего, о чём стоило бы вспомнить.

Тогда он шёл в галерею, где выставлялся "Марс" и подолгу стоял возле картины. Хотелось прикоснуться к тому огню, в котором горел, не сгорая, грозный бог с лицом его сына.

* * *

У господина Ченя были деньги и связи, и он не скупясь оделял ими тех, кто был ему дорог. Однако всё это было не то. Если бы он мог, он дал бы Чи Ло что-нибудь особенное, очень личное, вроде ключа от дома; но в его доме всегда было полно народу, и двери там открывал привратник.

Поэтому господин Чень отдал ей ключи от мотоцикла Лина. В связке их было два.

Глаза Чи Ло сверкнули, как чёрные звёзды с четырьмя лучами. Ведь не бывает же таких – а довелось увидеть… Он провёл рукой по волосам и улыбнулся, прикрывая лоб ладонью, как козырьком:

- Тут два ключа. Я всё думал…

- Второй от гаража, - ответила Чи Ло, держа их перед собой буквой V. – Вы были когда-нибудь у Лина дома?

Господин Чень покачал головой.

- Лин не запирает квартиру, потому что не печётся о сохранности. Это, - ключи звякнули, когда она встряхнула связку и повесила её на указательный палец, - единственное, чем он по-настоящему дорожит.

Когда Чи Ло ушла, он открыл фотоальбом и принялся перебирать шелуху прошлого. Множество, множество фотографий его младшего брата – в униформе и в обычной одежде, на фоне машин, в обнимку с девушками. С мотоциклетным шлемом в руках.

Господин Чень замер над раскрытыми страницами, убеждая себя, что не допустил ошибки, поддавшись уговорам Чи Ло и отдав ключи. Теперь, когда он добился своего и отлучил сына от опасного спорта. Его бы воля – и не видать мальчишке гоночного мотоцикла с самого начала; но Лин был настолько удачлив – или проклят – что получил свою "Ямаху" в подарок.

И с этим ничего не поделать, с этим нужно просто жить.

Лицо брата, променявшего свою молодость на вечность на гоночном треке, сияло неизменной улыбкой.

Ничего плохого не случится с Лином. У него з д е с ь слишком много заступников.

- Обещаешь? – требовательно прошептал господин Чень.

* * *

Дни тянулись за днями, недели за неделями. Жизнь наполнялась событиями и обрастала шелухой, которую господин Чень бережно собирал и складывал туда, где в числе прочих хранились и воспоминания о случайном тепле чужих ключей в его руках.

Годы спустя, когда "Марс" уже прочно обосновался на стене в его кабинете, Чи Ло нарисовала картину под названием "Отец и сын". Это было изображение двух мужчин, сидящих на скамье спиной к зрителю. Они не соприкасались плечами и не смотрели друг на друга, но упаси вас бог – или кисть художницы – нарушить их тихую беседу. Вязкие рельефные мазки навечно ограждали их от этого.

Чи Ло настояла, чтобы господин Чень забрал картину себе и повесил в своём огромном, наполненном всякими бесполезными вещами доме. Это был её особенный, очень личный подарок ему.

* * *

fin