"Мы - дети из ада,
Нам солнца не надо,
Слезами напьемся,
Смеёмся.

Нас трогать не надо,
И к вам, как награда,
Наш смех донесется
Из ада."
МД - "Мертвый город".

Мой отец умер несколько лет назад естественной смертью. Такие дела. Он
был чудесный человек. И помешан на оружии. Он оставил мне свои ружья. Они
ржавеют.
На Тральфамадоре, говорит Билли Пилигрим, не очень интересуются
Христом. Из земных образов тральфамадорцев больше всего привлекает Чарлз
Дарвин, который учил, что тот, кто умирает, должен умирать, что трупы идут
на пользу. Такие дела.
К. Воненгут – «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей»

«Быть крутым и считать себя крутым – разные вещи, парень, - говорил Джейсону Пикетт. – И когда два этих понятия будут в тебе сочетаться, только тогда ты сможешь на что-то претендовать».

Джейсон знал, что обязательно будет учить тому же своего сына когда-нибудь. Или дочь: девчонки тоже должны кое-что уметь. Как Колин.

Он перевернулся на другой бок и окончательно проснулся. Он вспомнил, что он не дома в своей кровати, а в палатке в джунглях, и что Пикетты мертвы. И он до сих пор не отомстил. Хотя должен был. Сразу же. Дэнни медлил, и что он получил?

Если бы Квон не была беременна… Если бы Бен не говорил, что Джульетт им нужна…

«Нужна… Но когда-нибудь и она не будет нужна, правильно?»

Джейсон вылез из палатки и провел ладонью по щеке, по едва пробившейся утренней щетине.

***
Возле ручья, куда он пришел бриться, сидел уже проснувшийся Мэттью – сосредоточенный и напряженный. Он хмурился и втыкал в землю лезвие раскладного ножа: эта привычка была у него с детства. Она ритуально сопровождала все его размышления. Опасность состояла в том, что в какой-то момент, видимо, придя к пику внутреннего конфликта, Мэттью мог резко бросить нож куда придется. Обычно он вонзался в стену или ствол ближайшего дерева, но Мэтт особо не целился, и нужно было быть начеку.

- Чего ты? – спросил Джейсон, присев на корточки и плеснув в лицо холодной водой.

- Все пошло как-то не так, - ответил Мэттью после паузы.

- «Все» - это что?

- Да все. Все. Начиная с того, что мы тут, блядь, делаем! – Мэттью редко ругался, но в каждое матерное слово он вкладывал столько эмоций и смысла, что становилось «сразу понятно, зачем существует мат», как говорил Том». – И почему мы до сих пор…

- Потому что Бен так сказал, - мрачно перебил его Джейсон.

- Если бы Бен лучше за дочерью следил... - процедил Мэттью, глядя мимо него.

- А если бы у бабушки был член, это была бы не бабушка, а дедушка. Думаю, не ты будешь Бена учить.

В этот момент Мэттью злился, а Джейсон увещевал - на какое-то время они будто поменялись местами: два друга, знакомые сто лет, полярно разные и во многом похожие.

Ну, ведь вы знаете, как это бывает.

***

К обеду они даже расслабились, насколько это было возможно - в конце концов, жизнь продолжалась и все дела. Альдо умудрился повесить между пальмами гамак и забраться в него с книгой Хокинга, которую он не мог прикончить вторую неделю. В общем-то, у него был шанс выполнить это в ближайшем будущем - он не попал в "десятку Райана" и остался в живых. Но сейчас он не знал о том, что ему повезет, а просто лежал и читал. Спокойно. Почти спокойно.

Джейсон, Мэттью и Райан отправились охотиться на кабана. Или на кого-нибудь, кого можно было съесть. В спешке они прихватили с собой сюда только быстрорастворимые каши и смеси, от которых всех уже тошнило. Джейсон, пытаясь впихнуть в себя еще одну ложку пюре на воде, чувствовал себя младенцем-переростком. Организм требовал крови и мяса.

Идя по следу, они вышли к обрыву, в который перетекали джунгли. Вид отсюда открывался такой, что у любого, даже у напрочь лишенного чувства прекрасного, типа сердце бы замерло. На мгновение - но замерло бы. Внизу - долина с рассыпанной по яркой зелени крошечными пятнами далеко внизу: их палаточный лагерь. Еще не до конца растаявший утренний туман и океан за холмами.

Джейсон слабо улыбнулся и поправил на плече ружье.

- Ты что застыл? - окликнул его Мэттью из-за пальм

- Да ничего. Вспомнил, как ты тут любил торчать в периоды депрессии.

- Не депрессии, а размышлений над смыслом жизни, - возразил Мэттью беззлобно и без иронии. Это был правда: он часто сидел здесь, на краю этого обрыва и смотрел на картину перед ним. Ему не было грустно или страшно. Здесь просто хорошо думалось.

И это - да, закаляло. Когда ты сидишь на краю обрыва, ты ко всему готов. И ты привыкаешь к этому ощущению.

***
Кабан им так и не попался, зато удалось урвать четверых кроликов – из них вполне могла получиться хорошая похлебка. Кролики были покорными и не сопротивлялись – Джейсон предположил, что это были не дикие, а одомашненные, оставшиеся на хоздворе, но сбежавшие в отсутствие надзора. Мэттью бросил сумку с тушками к ногам Алекс, сидящей возле костра и тупо смотрящей на огонь.

- Разделай.

- Не поняла… - она подняла на него удивленные глаза.

- Я говорю – разделай. Разделай кролика к обеду. Должна же быть о тебя хоть какая-то польза. Давай, Алекс. Почувствуй себя долбанной Алисой в Стране чудес, прикончившей Белого Кролика.

- Ты охренел, - сообщила Алекс. – Когда придет мой отец…

- Ага, ты ему на меня пожалуешься. Ты прямо побежишь. Точно так же, как ты бегаешь в джунгли к своему соплюшнику-Карлу, о чем Бен и знать не знает.

Глаза у неё расширились от ужаса. Она попыталась что-то сказать, но Мэттью её опередил:

- Не трясись, я ему не расскажу. Знаешь, почему? Потому что я не крыса. Думаю, ты знакома с этим понятием.

«Засунь свои педагогизмы куда подальше, кретин, - перебил его внутренний голос. – Посмотри на неё. Ты ничего ей не объяснишь».

Подавив желание сплюнуть под ноги, он выпрямился и отошел. За его спиной Алекс, закусив губы, вытащила за уши тельце кролика из мешка и направилась, медленно, как лунатик, в сторону раскладных столиков.

***

- Вы верите им до конца?

Синди подняла на Ричарда вопросительный взгляд. «Им» - означало, молодым ребятам с ружьями наперевес, сгрудившимся возле шахматной доски поодаль. Обычные, слишком молодые парни – но их Райан назвал «десять моих лучших людей».

Ричард усмехнулся одними губами. Когда он смотрел на неё так, пристально и не моргая, Синди становилось не по себе. Но это ощущение затягивало, как в детстве затягивают головокружительные взлеты и падения качелей. Если бы пришлось жить под этим взглядом всю жизнь – она бы не возражала.

- Конечно, Синди, я доверяю им. Они – дети этих мест.

- Но они же не могли родиться… - она осеклась, бросив взгляд на играющих рядом Зака и Эмму.

- Не могли. Они и не родились. Например, Джейсон. Он был единственным спасшимся на борту разбившегося о скалы торгового судна из Кубы. Ему было три года. Он рос вместе с Мэттью – Мэттью я сам привез сюда, он, знаешь ли, жил в семье пьющего отставного военного, которого я когда-то знал. Он отдал мне сына добровольно – понимал, что ничего хорошего ему уже не даст.

Синди смотрела во все глаза на них: на Джейсона, смуглого, черноглазого, типичного кубинца, белозубо и громко хохочущего над какой-то брошенной Томом фразой, и на Мэттью, серьезного, но с блеском в глазах, с упрямым высоким лбом. Она попыталась представить их маленькими, растущими здесь, на этой земле и открывающими её для себя с осторожным любопытством, как Колумб – Америку. Представить вполне получилось.

Ричард взял её за руку: его ладонь была обжигающе горячей.

- Знаешь, Синди, - тихо сказал он. – Если бы пассажиры самолета поняли, что они ничем не отличаются от Джейсона, Мэттью и всех нас, попавших на этот остров извне – было бы гораздо проще. Они гости на этом острове, но они не сделали ничего, чтобы это изменить. Они привыкли ждать чуда. Они забыли, что просто так ничего не бывает. Что даже гостеприимство надо заслужить. Они думают, что попали в ад. И не хотят видеть иной картины. Они забыли, что только имеющий око увидит. Но не желают прилагать усилий, чтобы видеть. Стать как дети – и увидеть истину. Детям ведь нельзя лгать, они почувствуют ложь. Поэтому Джейсон, Мэттью и остальные преданы этому месту всем сердцем. Поэтому Зак и Эмма чувствуют себя в безопасности.

- Я тоже… - еле слышно ответила Синди. – Получается, что я…

- Да. Ты увидела, - Ричард улыбнулся. – И я верю, что ты сможешь помочь увидеть и понять остальным женщинам, их женщинам, которых мы скоро приведем.

***
- Мы обойдемся без жертв, я думаю, - сказал Мэттью Джейсону, перезаряжая пистолет.

- Обойдемся, конечно, - откликнулся Люк, ищущий что-то в своем рюкзаке рядом, - при условии, что они хоть что-то поняли, и не будут особо рыпаться.

- Это их женщины. Они будут их защищать, - буркнул Мэтт. – Это совершенно естественно.

- Один уже защитил, - заметил Люк, - и Итан погиб. Совершенно естественно.

- Как ты думаешь… - Джейсон засунул пистолет за пояс и посмотрел на Мэттью, - как ты думаешь, если я якобы случайно попаду в неё….

- Не надо, - перебил Мэттью, подходя ближе. - Не надо.

Джейсон скрипнул зубами. В нем волнами поднималась ярость: чем ближе становилось время отправления, тем сильнее становилось это чувство. Ярость. Желание отомстить.

Мэттью знал, что ружье, которое Джейсон сжимал в руках – одно из ружей Пикетта. Он забрал его себе – с разрешения Бена – и наверняка уже воображал, как разнесет из него голову Джульетт.

- Не сейчас, – с нажимом произнес Мэттью, положив руку на плечо друга. И в какой-то момент их отбросило в детство: в их общее детство, где Мэтт всегда помогал Джейсону избежать лишнего десятка шишек и синяков, просто еще убеждая не лететь вперед, очертя голову.

- Ты прав. Всегда успеется - Джейсон горько усмехнулся и набросил на плечо ружье того, кого считал отцом.

- Вы пожрали перед выходом? – крикнул им Райан: в его тоне слышалось злое веселье солдата, готового к атаке. – Там вас вряд ли кушать накроют!

Мэттью пожал плечами:

- Да ладно. Вернемся – пожрем.

Темнело.

***
Темнеет. Они идут сквозь сгущающуюся ночь через знакомые всю жизнь джунгли. Джейсон почему-то думает о брошенных ими домах. Ему представляются пустые, полные мрака комнаты, потушенные огни на верандах, почти мертвая тишина.

Мертвый город.

«Что за бред», - усмехается он про себя.

Что за бред. Что значит – мертвый? Они в него вернутся. Они вернутся и приведут женщин. Дадут им лучшую жизнь. Все будет нормально. Город снова оживет. Появятся дети.

Даже месть пока может подождать.

The end.