Это случалось каждый вечер. Заходящее солнце скрывалось за небоскребом, стоящим в полукилометре от ее дома, и на пляж ложилась длинная вечерняя тень. Вода в бухте становилась темно-синей, и даже в беспокойных волнах отражения зданий и машин на берегу… облаков в небе, фигур скайт-серферов и парапланеристов были на удивление четкими.

Потом, на короткое время – перед тем, как окончательно скрыться за горизонтом – солнце снова показывалось из-за угла крыши, и тень пропадала.

Наверно, потому Рейчел и любила этот пляж. За это каждодневное чудо: возвращение солнца перед закатом. Наверно, потому она и отказывалась переезжать с побережья.

- Какой смысл часами сидеть на пляже, если ты даже не закатываешь рукава? – раздался из-за спины нежный смеющийся голос. Так похожий на ее собственный, но без скрежещущих ноток и жалобных, натужных интонаций. – Ты больше трех лет провела на тропическом острове, но ни капли не загорела.

Джулиет улыбнулась. Она приходила сюда не загорать; а потому, что привыкла сидеть в одиночестве на берегу океана, и ей это нравилось.

- Где Джулиан? – спросила она, увидев, что Рейчел пришла одна, и сразу же обеспокоившись.

- Он дома; спит.

Отодвинув книгу, которую Джулиет принесла с собой на пляж, Рейчел села рядом и обняла сестру. Та с готовностью склонила голову ей на плечо и притихла. Беспокойство никуда не делось, но Джулиет знала, что эти старые тревоги – всего лишь дань привычке. Точно так же, как и ее любовь к пустынным пляжам и одиночеству.

Джулиет знала. Рейчел говорила ей об этом уже не один раз.

С каких пор ее младшая сестра заняла позицию старшей, вспомнить было трудно. Просто в какой-то момент Джулиет обнаружила, что мысленно спорит с Рейчел. Это было давно забытое чувство: раньше она попадала в зависимость от каждого, кого любила, но все закончилось, когда появился Эдмунд. Еще вернее – когда его не стало. Чтобы перестать мысленно спорить с Эдмундом – и плакать, и умолять, и жалеть себя – ей понадобилось несколько месяцев и сотни миль расстояния.

Давно забытое… и приятное чувство. Ты моя лучшая половина, думала Джулиет, позволяя сестре опекать и поучать себя.

- О, я его знаю! Он был с тобой на острове? - пролистав книгу одной рукой, Рейчел наткнулась на закладку-фотографию.

Джулиет и Итан – улыбаются друг другу у мраморной стойки ресепшена и строят грандиозные планы. Фотография, сделанная в офисе Mittelos Bioscience в тот день, когда она должна была выехать на работу.

Единственная память о нем.

* * * * *
- Если мои руки достаточно хороши для фаллопиевых труб, то они тем более хороши для водопроводных, - Итан улыбался, хоть шутка и была горькой.

Она могла бы принять это на свой счет, если бы не знала, что ее руки непригодны ни для того, ни для другого. Возможно, ей следовало бы самой позаботиться о ремонте… Но даже это Итан взял на себя. И спорить с ним было бесполезно.

- Хорошо, - Джулиет опустила к его ногам ящик с инструментами. Хотела опустить, но вместо того, конечно же, просто неуклюже бухнула. Впрочем, Итан не придал этому никакого значения. Привык.

Без особой уверенности, что она ценит больше – его предложение помочь с водопроводом, или равнодушие, с которым он реагирует на ее нелепые выходки – Джулиет застенчиво произнесла:

- Я собираюсь печь булочки. Надеюсь, ты закончишь к тому моменту, как они будут готовы.

- Отлично, - ответил Итан, поднимая ящик. – Тогда мы с тобой сможем посидеть на крыльце с горячей выпечкой перед этим вашим заседанием.

Джулиет кивнула и зашла в дом.

Она не привыкла благодарить до того, как работа сделана, и в тот день они так и не съели свои горячие… горелые булочки, сидя на ступеньках ее крыльца. Они вообще больше никогда не сидели вместе на ступеньках ее крыльца.

После того, как Итан все бросил и унесся в джунгли на поиски упавшего самолета, Джулиет растерялась, потом разозлилась, а потом просто забыла о нем.

Слишком поздно она поняла, что уже никогда не сможет сказать ему спасибо.

* * * * *
- Ричард сделал этот снимок перед тем, как мы отбыли на остров, - объяснила она, бережно пряча фотографию – единственную память о человеке, который во всем ее поддерживал и помогал – между страниц.

Рейчел скосила глаза, не желая поворачивать голову, чтобы не оттолкнуть и не побеспокоить сестру.

- Ты знаешь, он сказал мне, что ты умерла. Кажется, именно от его слов мне стало так плохо, что у меня начались роды.

Джулиет резко вскинула руку, сжала пальцами запястье сестры, прижимая его к своей груди еще сильнее.

- Я не умерла.

Рейчел погладила ее по волосам.

- Конечно нет, милая. Это была какая-то ошибка. Сейчас забавно об этом вспоминать, хотя тогда… тогда это было настоящим бедствием.

Ошибка? Ошибка… Нет. Бедствие.

* * * * *
Щелк… Ветка, на которую она наступила, переломилась в двух местах. Но Джулиет не кралась, потому не обращала внимания на шум своих шагов. Только на шум его шагов.

Я знаю, что Бен скорее согласится умереть, чем позволит им уйти.

Ты прав, Дэнни… как же ты прав…

Клац… Курок взведен, и выстрела не избежать. Теперь я тоже знаю, что Бен скорее согласится умереть, чем позволит им уйти. Или?..

Или он специально решил столкнуть их двоих в бессмысленном споре – зная, что один неминуемо погибнет при столкновении?

Клац… Курок взведен; выстрела не избежать.

- Дэнни!

Так получилось, Дэнни, что погибну не я. Ты долго колебался и даже пытался что-то сказать перед тем, как выстрелить в Сойера; но ты ни на мгновение не усомнился, прицелившись в меня.

Только вот мой пистолет клацнул предохранителем немного раньше, чем твой. Я решила за нас двоих. Возможно, я ошиблась, но зато осталась жива.

Бах! Бах! Бах!

* * * * *
- Сначала у нас не было времени горевать, а потом мы привыкли, - продолжила Рейчел. – Три года… Целая жизнь.

Три года – это целая жизнь для Джулиана. Он рос, не зная своей тетки… тезки, которая однажды вдруг появилась на их пороге и позвала жить с собой в центре шумного города. Рейчел не согласилась переезжать с побережья; и Джулиет задержалась у сестры, в надежде, что когда-нибудь уговорит ее. Но время шло, и с каждым днем становилось все очевиднее, что ни один из них троих не хочет покидать удивительного пляжа.

- Может быть, стоило оставить все, как есть? – спросила Рейчел, не глядя на Джулиет. – Может быть, не надо было вот так врываться в нашу жизнь?

Вот она, расплата.

- После всего, что я сделала ради того, чтобы увидеть вас? – губы Джулиет скривились в нехорошей усмешке. – Может быть.

Рейчел отодвинулась, повернулась к сестре лицом и положила ладонь на ее плечо. Заглянула в глаза.

- И что это было?

- Я сделала все, чтобы вы гордились мной, - ответила Джулиет.

- Что ты сделала?

* * * * *
Бен рассказывал о том, как ему удалось бежать из бункера, в котором его держали пассажиры упавшего самолета. Без лишних эмоций, но со всеми подробностями. Смутно улавливая настроение Бена – которое он, между прочим, не выставлял напоказ – большинство из присутствующих кривилось в ужасе и отвращении.

Том выглядел так, будто ожидал чего-то подобного от одержимого человека, который убил двух женщин ради того, чтобы увидеться со своим сыном.

Джулиет не запомнила имен мальчика и его отца. Да и зачем ей это? Как и в тот день, когда они обсуждали детали похищения, в ее голове крутилась только одна мысль.

Если бы меня разлучили с ребенком, я бы бежала за этим катером прямо по воде. Я бы голыми руками вырвала горло тому человеку. Несмотря на то, что он – великан, а я – моль бледная.

Но она, как всегда, промолчала. Ведь у нее не было детей.

- Джулиет. Джулиет? Что с тобой? – подозрительно спросил Бен, чуть повысив голос.

Только в этот момент она осознала, что у нее на лице – злобный, зубастый оскал кровожаднейшего из хищников. Искренняя человеческая улыбка.

В замешательстве, не зная, куда деться, она забегала глазами по комнате, пока не наткнулась взглядом на Ричарда Альперта.

На неизменную маску вежливого внимания. Но вот что было необычно – в ответ на ее взгляд Ричард медленно, одобрительно кивнул.

* * * * *
- Что это было? Что ты сделала, Джулиет? – повторила Рейчел свой вопрос… и с силой надавила на чувствительное место у ключицы, вонзила палец между костями.

Джулиет задохнулась, всхлипнула и сняла руку Рейчел со своей шеи.

- Прости, - прошептала она, гладя синеватые пятна – следы, которые ее собственные пальцы оставили на запястье сестры несколько минут назад. – Подожди… Прости. Ты не хочешь этого знать.

Она подняла глаза, чтобы взглянуть Рейчел в лицо – зная, что это не будет длиться долго… Темно-русые волосы – мягкие, струящиеся, словно и не было никакой химиотерапии, круглые щеки, улыбающийся рот. Только в такие моменты ты понимаешь, что тебе не хватает еще одного мгновения – и целой вечности – чтобы насмотреться на родные черты.

Кожа Рейчел темнела, стягивалась – Джулиет все не отпускала ее руку; а потом фигура молодой женщины распалась и заклубилась. Черный дым ударил Джулиет по губам, грозно спрашивая голосом ее сестры:

- Что ты сделала?

- Я никогда не расскажу тебе, - ответила Джулиет, невольно вдохнув черноту без вспышек и образов.

Ни убийств, ни предательств, ни ошибочных решений. Ничего из этого черный дым – и ее лучшая половина, вторгшаяся в ее сознание – не найдут в памяти Джулиет. Только в самой глубине души останется терзающее сожаление о том, что она так и не поблагодарила доброго друга за помощь и поддержку.

Но и это она сбережет для себя.

* * * * *
Тяжело вздохнув, Джулиет открыла глаза и медленно повернула голову. Она опять заснула, сидя на песке, обхватив колени и прижавшись к ним лбом; и снова видела тот же самый сон…

Высокая скала за бухтой очень напоминала небоскреб; и из-за нее как раз показалось солнце, чтобы осветить пляж перед тем, как окончательно скрыться за горизонтом. Должно быть, потому Джулиет и любила сидеть здесь в одиночестве каждый вечер в ожидании заката. Потому что могла видеть это чудо – второе рождение солнца в один и тот же день.

Вот только в воде никогда не отражались высокие здания, машины, и скайт-серферы с парапланеристами.

Потому что ничего этого не было на острове.