Она теперь даже во сне не отпускает его: обнимает двумя руками, крепко. Но засыпает всегда первая.

Во сне его жена, его сильная, храбрая, верная Пенелопа становится похожа на беспомощного, трогательного ребенка. Иногда она вздрагивает, коротко вздыхает, и Десмонд целует её в лоб.

Он смотрит на неё, он любуется: в неверном свете фонарей, пробивающемся сквозь окна, кожа Пенелопы кажется ослепительно белой.

***
Знаешь, хочется сказать ему, однажды, там, на острове, я принял другую женщину за тебя. Я думал, что это ты прилетела, Пенелопа. Думал, что опоздал.

Что мне придется хоронить тебя здесь.

И, возможно, умереть вместе с тобой.

Скорее всего, умереть.

А потом я сорвал шлем с головы той женщины и увидел под ним другое лицо. Смуглая кожа, запекшиеся губы, темные пряди волос пристали к щекам.

Она прошептала мое имя.

***
Каждый раз, вспоминая Наоми, Десмонд слышал её шепот. Её: «Estoy muerto», это слабое, но отчаянное бормотание истекающей кровью девушки. Он помнил, точно помнил, что хотел спасти ей жизнь только для того, чтобы узнать, откуда у неё их с Пенни фото. И откуда ей известно его имя. И кто она такая.

Десмонд хотел спасти её, чтобы получить ответы. Зачем отрицать.

Именно поэтому он так быстро доверил её тому Другому.

И пусть это было ошибкой (он солгал, конечно, на самом деле она сказала не «спасибо», нет, совсем другое) , Десмонд не жалел о ней до сих пор.

Наоми осталась жива.

Ненадолго, но осталась.

И она заговорила.

***
- Расскажи мне…

- О, нет, Дес, опять? – она смеется, потом, закашлявшись, прерывается, делает глоток воды. – Клянусь, я не видела Пенелопу, не встречалась с ней лично. Ни разу! Я – третье лицо, даже не посредник!

- Ну, это я уже понял.

- Правда?

- Честное слово.

- О, какое счастье.

Они смеются вместе, и смех получается непринужденным. Для Десмонда это как глоток свежего воздуха.

Он и забыл, что можно смеяться так.

Забыл, что умеет так смеяться.

- Так что ты хотел узнать? – спрашивает Наоми, поправляя повязку на лбу.

- Как тебя угораздило стать спасателем. Ну, ты понимаешь…

Она подкатывает глаза. Десмонд усмехается.

- Понимааааю… Господи, сколько раз у меня это спрашивали…

- Типа: «Что такая девушка, как вы, делает в таком месте, как это?».

- Точно.

- Ну так и что?

Она пожимает плечами и отвечает после короткой паузы:

- Все мои подруги-португалки, выросшие в Англии, стали в лучшем случае менеджерами, в худшем – официантками. Я предвидела это с детства…

- И решила пойти другим путем?

Наоми серьезно смотрит на Десмонда:

- И ни разу не пожалела об этом.

***

- Так хочется на воздух, - признает Наоми, по-детски надувая губы.

- Потерпи, - просит Десмонд. – Я же говорю, у нас тут сложная ситуация, так что лучше…

- Сложная, это точно. С доверием друг другу у вас большие проблемы, раз уже четыре дня вы не показываете меня своему доктору.

- А ты… - он встревожено смотрит, но Наоми успокаивающе поднимает руку:

- Да все в порядке. Я в норме. Мне уже лучше.

Десмонд проводил время в палатке Херли, рядом с Наоми, больше, чем сам Херли.

Они разговаривали. Обо всем на свете.

Хотя у них было не так уж много времени.

***
Она действительно поправилась в рекордный срок – Другой не соврал насчет того, как быстро на этом острове заживают раны.

***
Estoy muerto .

Это снится Десмонду по ночам. Хриплый шепот. Она кричала шепотом.

Estoy muerto . «Я умираю». Слова с привкусом крови. Кровь на её губах. Нож в её спине.

***
Но до этого она успела побыть восхитительно, абсолютно живой. И не было ничего удивительного в том, что она первая потянулась к нему, и первая обняла, и первая нашла его губы.

Наоми, девушка, упавшая с неба, почти совсем незнакомая, но прекрасно осведомленная об отношениях Десмонда и Пенелопы...

Он не оттолкнул её.

Он до сих пор помнил, каким мягким и податливым было её смуглое тело.

Ему приходилось держать её осторожно, как ребенка, потому что её рана еще не зажила. Наоми же напротив – забыла об осторожности. И её длинные перепутанные волосы, блеск темных глаз, страсть молодой дикарки - все это так чудесно, естественно, свободно вплеталось в запах океана, шум пальм за пределами палатки, крики чаек…

Наоми шептала что-то на своем грудном, тягучем языке. И когда шепот начал срываться на крик, он закрывал её рот поцелуем.

Её губы были такими горячими – словно бы от этих самых пойманных криков.

***
«Это не корабль Пенни».

Последние слова Чарли.

«Это не корабль Пенни».

А значит, Наоми лжет.

И Десмонду придется выяснить правду.

Но он опоздал. К тому времени, как он добрался до остальных, тело Наоми Доррит уже остыло.

***
Если бы они были язычниками, сведенными с ума Повелителем Мух, они бы сказали: «Эта девушка принесла на наши головы смерть и несчастья».

Так и было, но это было позже.

После того, как они похоронили Наоми, считая её своей спасительницей.

Десмонд поцеловал её в лоб. И вытер запекшуюся кровь с её лица.

«Прощай, Наоми».

***
Во сне Пенелопа прижимается к Десмонду крепче, щекочет его шею теплым дыханием. Ей снится что-то не очень хорошее: ей часто видится во сне, будто она опять потеряла того, кого любила больше всех на свете, будто она снова ищет, ищет и ищет, не сдаваясь, цепляясь за самые безумные надежды.

- Десмонд…- шепчет Пенни, не открывая глаз, и он успокаивающе гладит жену по волосам, мягким, светлым.

И она успокаивается.

***
Ему ничего не снится.

Fin.