~~~~~~~~~~
And I sit and I think to myself
And on the horizon the sun light begins to climb
And it seems like it's been so long since he shined
But I'm sure it was only yesterday

Namaste
~~~~~~~~~~

Намастэ.

Время шло, он становился старше, семидесятые подходили к концу, а они продолжали в том же духе.

- Классно, да? – восхищенно шептала Энни, толкая его локтем. На учительском столе с шипением совершалась «вулканическая реакция».

- Разве мы не видели это уже три года назад? – тихо отвечал Бен.

- Ну и что? – пожимала плечами Энни и весело смеялась.

- Разве не это мы видим каждый раз, как кто-то берется готовить пирог? – настаивал Бен, пытаясь скрыть свое раздражение. – Это вода с содой.

Энни поджала губки.

- Ты сегодня какой-то злой.

- Не выспался.

Так проходил день за днем.

Бен знал почти всё из того, что могла предложить ему «Дхарма». У Бена было очень много времени на чтение, и была маленькая тайна - его лесные друзья. Бен осознал, что «Дхарма» и Остров – разные вещи. Остров может предложить ему массу необыкновенных чудес, а «Дхарма» - ничего дальше вулканической реакции. Потом тебе дадут возможность обучиться на месте должности ассистента – например, ты будешь наполнять шприцы, а, если окажешься умницей, – сможешь делать уколы. И только редкие избранные получат шанс учиться дальше и стать…учеными? Хотя Бену это все было ни к чему, потому что он будет уборщиком.

Он вступил в мужское братство два месяца назад – его лидеру Эштону было семнадцать, он носил длинные волосы, кожаную куртку со значками поверх дхармовской формы и уже работал с зоологами. Любил животных.

Эштон сказал:

- Бен, я понимаю, тебя удивит то, что я хочу тебе предложить. Ты еще слишком мал. Но мы подумали и решили, что ты можешь присоединиться к нашему мужскому братству.

И подмигнул.

Бена нисколько не удивило его предложение. Но Эштон считал, что Бен немеет от восторга, когда с ним говорят старшие дети, и был искренне рад доставить Бену эту нехитрую маленькую радость. Бену было неловко отказать. В конце концов, Эштон был неплохим. Только очень глупым.

И то же самое Бен мог сказать про всех своих сверстников, а так же про большинство тех, кто старше, а еще про некоторых взрослых – например, про отца. Этому было насрать вообще на все. Даже если бы на остров приземлилось НЛО, и зеленый парень постучал в его дверь и попросил хлопьев – ему было бы насрать. Что взять с уборщика? Плохо было то, что он не одобрял никакого интереса в своем сыне.

- Как это называется? – отчитывал его папаша.

- Поисковая активность, - цедил Бен и уходил к себе в комнату.

Здесь был построен маленький рай, который неумолимо загнивал. Так казалось Бену. Они никуда не двигались. Расцвет хиппи пришелся на год, когда Бен так неудачно появился на свет, - с тех пор минуло тринадцать лет, семидесятые перевалили далеко за середину, война во Вьетнаме кончилась, субкультура изжила себя, но тут все было по-прежнему. Каша из Фэн-Шуй и All you need is love.

- Намастэ, Бен.

- Ага.

Вот эти люди, среди которых он живет. Им действительно ничего не нужно, кроме любви. Раньше в них был энтузиазм, им была интересна их работа – теперь они жили в свое удовольствие в тропическом саду и работали по привычке. Вяло и безынициативно.

Если бы Бена хоть раз допустили до установки, Бен научил бы их работать. Но это не приходило им в голову, потому что, когда тебе ничего не нужно, кроме любви, тебе все равно, уборщик ты или ученый. Ты моешь в лаборатории пол и заколачиваешь гвозди, или ставишь эксперименты, способные изменить мир. Любовь повсюду.

Намастэ.

Как-то вечером отец пришел к нему в комнату, когда Бен читал местный научный журнал, и присел на край его кровати.

- Мы можем поговорить?

Бен отложил журнал и поправил очки. Отец закрыл лицо руками и долго молчал.

- Не знаю, с чего начать, Бен, - выдавил Роджер, когда молчание стало слишком тягостным. – Поэтому спрошу прямо. Ты не голубой?

Бен сложил губы трубочкой и вообще снял очки. Посмотрел на потолок. Неприятным фактом оказалось то, что он не испытывал изумления – ни от вопроса, ни от самого факта задушевного разговора, - не был оскорблен. И было ни капли не смешно.

- А почему ты спрашиваешь, папа? – задумчиво ответил Бен, все так же глядя на потолок.

Роджер раздраженно выдохнул и беспокойно заерзал. Было видно, что этот разговор дается ему нелегко.

- Ну я не знаю, Бен. Мой двоюродный брат…в общем, он был педиком. А у тебя нет подружки.

- Мне тринадцать! – возмутился Бен.

- Я и говорю.

- И у меня есть подружка, ясно? Моя подружка – Энни, ты ее знаешь. Ее предки – старые хиппи. Как и все в этой дыре. И давай закончим на этом.

Отец вышел, и Бен видел – в полной уверенности, что его сын голубой.

Энни была хорошим другом. Помнила про день рождения, приходила в гости, - кажется, со временем отец даже поверил, что у них любовь. Правда, Энни была глупа и искренне обожала все это растительное дерьмо – велосипедные прогулки, танцы вокруг костра, жизнь на лоне природы одной большой, дружной семьей. Казалось, ей с детства внушили, что любой мужчина – ее отец, любая женщина – ее мать, а любой парень, - даже Бен, - ее дружок. Хотя она любила Эштона.

- И что – ты не в состоянии ее добиться? – спрашивал Ричард.

Бен смотрел на него большими честными глазами.

- Но я не хочу.

Ричард усмехался и кивал. «Ну конечно». Бен не смущался и не обижался, потому что другого мужчины, с которым можно было бы поговорить о таких вещах, в окружении Бена не было.

- О чем мы говорим? – в минуту откровенности сказал Бен Ричарду. – Ты спрашиваешь, хочу ли я переспать с Энни?

- Нет, - оскалился Ричард. – Я вообще молчу.

- Конечно, хочу, - продолжил Бен. – Мне тринадцать, это нормально.

- Так пишут в твоих книжках?

- Но я не люблю Энни, - Бен сел на землю и уперся подбородком в колени. – Я бы рад. Но я ее не люблю.

Ричард запрокинул голову и задумался.

- А я не знаю…, - сказал он после долгого молчания. Бен ждал продолжения, но оно не последовало. Спрашивать не стал.

Так прошло время до лета. В прошлом году и в этом Бен получил от Энни на день рождения торт и сладости собственного изготовления. По каким-то особым хипповым рецептам ее матери. С одной стороны, Бен бы предпочел что-нибудь, что можно сохранить на память. С другой стороны, он никогда не ел ничего, вкуснее этих сладостей.

Летом Энни и Эштон отправились в поход под лозунгом «Миру – мир», чтобы зажечь на самой высокой точке острова огонь мира. Они взяли альпинистское снаряжение, хотя подъем был не очень крутой. С ними отправились несколько парней из мужского общества Эштона, а Бен не пошел, потому что приболел, - накануне залпом осушил жестянку ледяного пива.

Координатор появился на пороге их дома около одиннадцати вечера.

- Намастэ, Бен.

Бен приподнялся на локтях и напрягся. Оказалось, Энни сорвалась со скалы.

- Мы подумали, надо тебе сообщить, - сочувственно произнес координатор. – Намастэ.

- Намастэ, - ответил Бен. – Намастэ. Намастэ.

Бен всегда думал, что «Намастэ» означает «Добро пожаловать» или что-то в этом роде.

~~~~~~~~~~~