Через неделю после панихиды по отцу, Джек выслал Кэрол Литтелтон чек, чувствуя себя неописуемо. Она вернула чек, но Джек позвонил ей с просьбой не огорчать его отказом и добавил: «Я понимаю, что это не уменьшит боль от потери дочери…» и замолчал, чувствуя себя сволочью. Ближе к Рождеству он выслал еще один и, повинуясь внезапному порыву, снова набрал номер Кэрол. Запинаясь, попросил прислать ему снимки Клер. Положил трубку, когда мисс Литтелтон пообещала выслать их на электронную почту, потер лоб, кусая губы и понимая, какую боль причиняет этой женщине. Не сравнимую с тем, что они пережили на Острове. Не сравнимую.

Он пошел к домашнему бару, смешал себе коктейль. Позвонила мама. Он разговаривал со своей матерью сразу после того, как закончил говорить с бывшей любовницей своего отца.

Кэрол прислала ему три фотографии: Клер десять лет, Клер шестнадцать лет, Клер около двадцати – последняя была сделана после того, как авария отправила саму Кэрол в многолетнюю кому. На первой Клер играла с котенком на крыльце дома, солнце поблескивало в её светлых волосах. На второй же эти волосы были совершенно черными. «Её как будто вывернули наизнанку, - подумалось Джеку. – Кто бы мог подумать – был такой период в жизни Клер, она, наверно, убегала из дома, не вынимала из ушей плеер, объедала темный лак с ногтей, встречалась со взрослыми мальчиками, которые покупали ей пиво». А потом ей это наскучило, или опротивело – сразу после происшествия с матерью, и она вернулась к цивильной одежде и золотистому «конскому хвостику». Но только вот не вернуть уже было ту беззаботность, что царила на снимке с котенком,.

Джек вспоминал Клер на Острове: такая солнечная и милая, она часто могла быть здорово неприятной, и это было понятно – после стольких-то потрясений, с «гуляющим» после родов гормональным фоном. Аарон мог рыдать пять часов подряд из-за разболевшегося животика, и Клер в панике кидалась к Джеку, рыдала и кричала, что её сын умирает. Эти истерики могли спровоцировать панику в лагере (выжившие упорно ожидали вспышки какой-нибудь эпидемии) но Клер, конечно, было все равно. Зато к вечеру, когда малышу стало легче и он, довольный, уснул, она робко извинилась перед Джеком «за свои вопли», а он, повинуясь внезапному порыву, приобнял её одной рукой и чмокнул в макушку. Чарли, бывший этому свидетелем, не выразил никаких признаков ревности, что характерно.

Еще Джеку вспоминалось, как Клер в ливень отправилась в джунгли чтобы выманить Итана, - глубоко беременная, страдающая от потери памяти. Или как она уговорила Кейт отправится с ней незнамо куда, на поиски лекарства для Аарона. Это и было её изнанкой: неожиданные вспышки безрассудной храбрости. Обрабатывая её изодранные в кровь ладони после ночи кошмаров, Джек думал: Господи, она сама еще почти ребенок, надо же, а такая решительная и по-кошачи живучая. И не жалуется, не ноет, как могла бы – просто она, наверно, хоть и обижена на этот мир, но стремится в нем выжить любой ценой. И родить своего ребенка. Сильная девочка.

…Подумать только: прошел уже год. Год. А он даже не знает, жива Клер или нет. Впрочем, знай он – что бы это изменило? Сказал бы он об этом Кэрол? Сказал бы он хоть кому-нибудь о том, что Клер – его сестра? Например, Кейт?

Аарону уже полтора года («официально» – год), он обожает Джека, называет его «Жек», дергает за челку своим пухлым кулачком – не больно, по-дружески. Он вообще очень чуткий ребенок. Постоянно обнимается с Кейт («Мамочка, мамочка»), чмокает её в щечку. Окружающие зовут его «херувимчиком» за белые волосы и голубые глаза, а Джек думает, что Аарон с возрастом очень полюбит играть с котятами и есть арахисовое масло. Он думает об этом, когда помогает Кейт купать Аарона, когда засыпает с ней в одной постели, прислушиваясь к чуткой тишине в соседней детской, когда встает, чтобы смешать себе коктейль. Спустя еще некоторое время он, опускающийся на дно, не вышвырнутый с работы только из милости, пьющий и впавший в лекарственную зависимость, сотрет те три снимка с Клер из памяти компьютера и отправится совершать неудачную попытку суицида. Она закончится спасением женщины с ребенком, и в ту ночь Джеку впервые за все это время приснится Клер – она подойдет к его кровати и скажет: «Ты не умрешь».

«Она снится тебе, Джек?, - спросит Бен в своей обычной манере. – Клер, твоя сестра? (И Джек даже не спросит, откуда он знает). Теперь, когда ты вывернут наизнанку, она тебе снится? Что она говорит?».

«Что я не умру», - мрачно усмехается Джек, а Бен кивает. «Верно. Потому что Остров не даст. Пока мы не…».

«Я знаю, Бен», - перебивает Джек.

fin