Главная страницаРучная работа [Бен/Джулиет] - Мультифандомный форумРегистрацияВход
Приветствую Вас Гость RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Ester  
Мультифандомный форум » Фанфикшен » Остаться в живых|Lost » Ручная работа [Бен/Джулиет]
Ручная работа [Бен/Джулиет]
GalkaДата: Воскресенье, 23.05.2010, 00:37 | Сообщение # 1
Читатель афиш
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Статус: Offline
Название: "Ручная работа"
Автор: Галя
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Бен/Джулиет
Жанр: психодел
Спойлеры: к 3.16 и 3.01. АР не случилось – так пусть альтернативное развитие событий поимеет место на Острове. Сцена на кухне Бена в 3.16 предшествует первому эпизоду третьего сезона, но случается в тот же день с разницей в несколько часов; переодевать их не станем – обоим оставим одежду из 3.16.
Саммари: глаза ее горят ненавистью, а ладонь болью. Он загибает страничный лист – она задвигает железный лист противня обратно в жаровню. Он захлопывает книгу – она духовку и берет с полки масло, чтобы смазать ожог. Но при нем она зализывать раны не собирается.
Дисклеймер: я никто и звать меня никак.
Разрешение на архивирование: да кому оно надо?
Предупреждение: это ни в коем случае не фик. И даже не текст, ибо художественности в нем ноль. Это пост. После таких ставят ИМХО. Пост, написанный нарочито разговорным языком и потому изобилующий жаргонизмами, тавтологиями, повторами. Иногда, правда, меня сносило на «рюшечки» - и тем сильнее проявлялся диссонанс между попыткой говорить нормальным человеческим языком и квазилитературным. И первому, кстати, сильно мешал Бен – кажется, даже сквозь презрение, сквозь насмешничанье, а он все же боготворит свою Донну Велату и нет-нет, да залюбуется ею в повествовании)).
Посвящается: упрочнителю великого пейринга, родному маниаку, радужному ангелу Веснушечке. Лапка, с прошедшим, я тебя люблю, прости меня еще раз за это безобразие((.

Вяло. Вяло борешься, Джулиет (с)
MugShot «Хочу, чтобы мне на голову упал самолет»

_____________

Итак, в скором времени он умрет. И сообщает ему об этом женщина, которую он вызвал на Остров как раз для того, чтобы предотвратить смерти и дать его бесплодному чреву наконец-то разродиться жизнью. И Бену на редкость досадно, что Джейкоб совсем не чуждается иронии, когда речь заходит о Джулиет. К примеру, с час назад она ворвалась к нему в дом прямиком из койки Гудвина, вышибла стакан из рук и дух вон заявлением о возможно летальном, для него, Бена, исходе, попутно вылив на него поток оскорблений. Ему еще показалось, что она неловко замахнулась, чтобы дать ему пощечину. Но так же неловко раздумала на полпути, в итоге ударив в грудь. А после, спрятавшись там, куда пришелся удар, молотила уже только словами. И образины божков по его стенам кривились в неприкрытой бесовской усмешке…

А теперь она сидит перед ним, забившись в угол, и, как младенца к груди, прижимает и баюкает руку – ту самую, в которую намеревалась вложить такой пустошный в своей женскости жест, но так и не вложила, и уголки ее губ трагично опущены, а лицо напоминает скорбно застывшую маску. И Бен находит, что Джулиет очень идет этот образ живописной страдалицы. В своей картинной обреченности она напоминает ему дешевую репродукцию Сикстинской Мадонны, которая всем своим безутешным ликом дает понять, что скорее отдаст руку на отсечение, чем Сына Божьего на растерзание, но Бен мало верил в показную с расчетом на эффект жертвенность. По всей видимости Остров тоже, раз на руках у Джулиет до сих пор умирали дети. Но сейчас из ее зрачков, привычно обведенных вульгарно синей радужкой, по крайней мере пропало утреннее выражение потаскушной неудовлетворенности, с каким она всегда вылезала из-под Стэнхоупа и, так частенько случалось, переступала его порог за каким-нибудь делом. Эти потухшие глаза не вопрошали: «За что?» Они знали: «За дело». Но задело Бена как раз то, что сам он не нашел пока ответа на вопрос, а за что ему этот недуг и за что каждый раз его бьет током от случайного соприкосновения с ее рукавом, и адские боли в спине, и онемение в кончиках пальцев, когда он совершенно отстраненно регистрируя разумом свои действия, гладил ее сегодня по волосам, пытаясь унять безобразную истерику…
Что ж, теперь ему хотя бы открылось, что все это – идиосинкразия, бешенство желез внутренней секреции, сатаневших от одного ее запаха, тактильная сверхчувствительность - просто симптомы его болезни…

Итак, он умрет. Джулиет не онколог и результаты биопсии еще не готовы, но симптоматика говорит сама за себя. Новообразование злокачественно, Бен злокознненнен, опухоль на этой стадии неоперабельна и ему поделом. Он солгал, и он умрет, и Джульет еще не решила, как ей к этому относиться. Она просто сидит на полу своей кухни и прижимает к груди обожженную руку, а он возвышается над ней и произносит: «Я занес историю своей болезни. Ты оставила ее у меня на полу в кухне» голосом, каким говорят: «Ты оставила у меня в кухне на полу свое платье». Но на полу в его кухне лишь битое стекло, а в ее - горелая выпечка, и оттого, должно быть, у него такой обиженный тон. Он пригласил ее на Остров, а затем на ужин, а следом в свою постель, но приглашение она отклонила. И привилегии любимой балованной девки ей не светят – ее удел лишь беспрекословное подчинение:

- Боюсь, собрание книголюбов придется отменить. С сегодняшнего дня моя медицинская карта становится твоею настольною книгой. А так как ты и Итан единственные практикующие врачи на всем острове, то вы откладываете на время свои эксперименты и посвящаете свое профессиональное внимание исключительно мне. А если и обсуждаете прочитанное, то только в моем присутствии. Это понятно?

Не в его теперешнем положении диктовать условия, и он это понимает, но ее так не ко времени обнаружившаяся уязвимость и неспособность закрыть от него эмоции ставят ее еще в менее выгодное. Дверь духовки распахнута, прихватка валяется в стороне, еле слышно пахнет гарью и о, господи, она выглядит так, будто хотела отравиться газом, а он ей помешал. Ситуация откровенно его забавляет. Но в то же время Бена начинает раздражать, что Джулиет никак внешне не реагирует на его слова и не делает даже попыток подняться, а так и восседает, сгорбившись на кафельной плитке, среди углей своих кулинарных потуг с глазами, выражения которых он почти не считывает. Она смотрит то ли с вызовом, то ли с укором, то ли ей просто отчаянно хочется дать ему пинка, но лежачего не бьют. А вот ему очень хочется ковырнуть ближайший кекс ногой. А ее саму поддеть носком ботинка. Чтобы поднялась в конце концов – это не ей поставили смертельный диагноз и не ей выказывать перед ним слабость и мякину. И Джулиет поднимается. Она распрямляется медленно, через силу, ему известно, как она не любит смотреть на него снизу вверх. Распрямляется, готовая противостоять ему. Тогда садится он. На стул. Прекрасно зная, что сама она ни за что больше не обратится при нем за поддержкой ни к одной поверхности, потому как в его присутствии она всегда держится неизменно прямо. Даже когда присаживается на стул - всегда на самый краешек, будто в чужом доме. Даже когда дом ее. Это протест с ее стороны, а с его блажь, но Бен зачем-то позволяет ей это. Не стоит перегибать там, где прогиб лишь дело времени. Джулиет и без того слишком близко к сердцу принимает его манеру по-хозяйски распоряжаться ее пространством и ею, как мебелью о двух ножках. И нет ничего нового в том, что ей тошно уже оттого, что он просто теребит в руках ее книгу.

- Я успею. И с собранием, и с консилиумом.

Она подходит к столу, на котором покоятся рентгеновские снимки, и, демонстративно забрав у него роман, кладет его поверх карты. Ей положить. На него самого, его распоряжения, пусть знает. И Бен знает. А еще знает, что обложка у книги мягкая, а отстав жесткий, и ее кожа будет шелушиться и сходить в месте ожога, потому что она не озаботилась никакими мерами первой помощи. Впрочем, на это ему тоже положить. Как и на то, что ребристая хребтина книги впивается ей в ладонь, где уже вздулся рубец, потому что она нарочно схватила и надавливает на нее пострадавшей рукой. Таким образом она стремится заполучить его уважение или оттиск названия себе на внутреннюю сторону пястья, - Бену это мало интересно. Куда больше его занимают свидетельства собственных неудач. А это его недосмотр, что Джулиет не хватает ребра жесткости и она мало убедительна в своем борении.

На корешке судорожно сжимаемой ею книги выпукло белеет тиснение «Стивен Кинг. Кэрри». Джулиет для него тоже книга и довольно предсказуемая, и прямо на лбу у нее он мог бы надписать «Бен Лайнус. Джульетт». Он ее автор, она его рукотворное детище, и держатель всех прав на нее тоже он. И до тех пор, пока она не поймет этого, говорить им не о чем.

- Это не обсуждается, Джулиет.

У нее всякий раз делается такое лицо при звуке своего имени, когда его произносит он, будто он вломил ей оплеуху. Она почти приспособилась скрывать это, но когда он медленно, преодолевая сопротивление, тащит книгу у нее из-под руки, одновременно называя по имени, то чувствует вздрог. Потому что и без того опаленную кожу ладони наверняка ожгло болью. Бен это понимает. А вот чего он не понимает, так это с какого бы ему вдруг спрашивать у Джулиет об очевидном:

- Больно?

Спрашивать, почти сожалея о том, что полоснул по ее самолюбию и ладони.

Воспламеняющая взглядом. Странно, что издание в его руках имеет совсем другое название - по контексту бы сейчас больше подошло это. Джулиет умела гореть, умела трепетать и бросать пламенные взоры. Никогда на него. Никогда для него. Но сейчас… Сейчас она испепеляла взглядом Бена. И ему даже не подобрать определения тому отливу влажного огня, каким сейчас пламенеют ее глаза. Кажется, что-то из Гомера… Как же это?.. Виноцветные. Он вспомнил: виноцветные. Эпитет, который никогда не встретишь на страницах Кинга, сухой и примитивный язык которого не способен разжечь воображение даже у не начисто его лишенного. И вот сейчас синие, светлого оттенка густого черного вина глаза ее исходят искрами - такого поворота сюжета он явно не ожидал. Бена застали врасплох, и Бен как пьяный, и Бен бы и в самом деле выпил…

Издевка. В его вопросе ей слышится издевка. И Джулиет ненавидит Бена за это. А еще за то, что насмешки в его голосе как будто и нет. Есть непривычное участие и… диковинная жалость? Вот тут-то Джулиет и вспыхивает. Рука ее горит болью, а глаза - праведным гневом, и она пытается задавить его в горсти. Пальцы сами собираются в кулак. Ударить. Ей хочется его ударить. И она бьет. Словом. Как он ее учил.

- Страшно?

И на короткое, непозволительное мгновение Бену действительно делается страшно. Он теряет интерес к книге, к дрессуре – ему вдруг страшно интересна становится сама Джулиет. Неужели недооценил? Лопатки продирает ознобом, средостение азартом, и, нужно сказать, это здорово отрезвляет. Нечасто творению удается удивить создателя. Впрочем, она всего лишь хорохорится, и этот выпад бравада, так отчего же так бесстрастны и непроницаемы ее глаза? Куда подевался огонь? И Бен безошибочно определяет, где сейчас локализован очаг. Он переводит взгляд на ее руку, стиснутую в кулак, на раскаленные добела костяшки пальцев, прожигающие негатив снимка как раз в районе затемнения и неожиданно ощущает резкий всполох боли в спине – напротив четвертого поясничного позвонка. Напротив того места, где рука ее нелепым пресс-папье придавливает рентген позвоночного столба к столешнице. Вот такой же чужеродный горб нарос на его пояснице. Кисть ее тоже выглядит наростом, и Бену хочется отодрать ее от рентгенограммы. Едва ли опухоль на его позвоночнике размером с ее кулак – скорее с ноготь, и все же, и все же… Как соскобом, он снимает ее руку со стола и забирает в свою. Джулиет любопытно, страшно ли ему? и Бен отвечает напрямки:

- До смерти.

Но до смерти Джулиет пугает лишь то, что пальцы Бена оглаживают ее суставы. И от того, что действия его подозрительно напоминают ласку, ее берет жуть. Руки Бена по определению не способны нежить и голубить. Это руки кукловода. Не марионетка, а женщина в них смотрелась бы так же инородно, как новообразование на рентгеновском снимке. И вдруг она с удивлением обнаруживает, что руки эти мужские и в них притаилась неожиданная сила – ее хватило бы, наверное, переломать ей все пальцы, чего он, судя по всему, и добивается, пытаясь разжать ее ладонь, раскрыть ее до мякоти. И вернуть себе свою руку, как книгу, не получается - подушечки его пальцев мягко, но властно надавливают на межсуставные ямки, пресекая попытки высвободиться.

Джулиет понятия не имеет, знакома ли Бену акупунктура, но о ее болевых точках ему известно все. И что поражает Джулиет больше всего - как ладно его рука подошла ее руке. Это невозможно, но это так, и она оглушена, сбита с толку, и уже не знает, что и думать, что и чувствовать - в присутствии Бена ей никогда не удается клинически холодно анализировать свое состояние...

Ее запястье ледяное и матовое – должно быть кожа ее спины точно так же холодит руку в самую сильную жару, но Бену этого никогда не познать. Ее суставы похожи на выступающие позвонки, и он перебирает их, потому что вплоть она его никогда не подпустит. Джулиет Берк его диагноз, его приговор, его опухоль, и ему хочется размозжить ее в кулаке. Но вместо этого он ласкает ее, и она стоически переносит эту пытку его вниманием до той секунды, как большой палец его находит ложбинное углубление, где живет ее пульс, - ему еще показалось, что от прикосновения она содрогнулась, будто он задел нерв, и все в ней приготовилось к отпору; она почти что попыталась отнять руку, но, к тайной радости Бена, сделала над собой усилие и как-то перетерпела это мгновение. Сдалась. Признала за ним превосходство. Он победил, она проиграла. Урок окончен. Можно выпускать ее кисть, разворачиваться и уходить – достаточно того, что в назидание на запястье ее какое-то время проалеют уже проявившиеся полосы-доказательства всей несостоятельности ее бунта – точно такой отпечаток, постепенно выстывая, сойдет с его поясницы, где пока еще теплится оттиск ее костяшек…

Он уйдет, изгладится комнатное возмущение в воздухе, вызванное его присутствием, она какое-то время простоит недвижно, прижав руку к сердцу, а после откроет дверцу шкафа и достанет с верхней полки пластиковую тару, и, о Джейкоб, куда ты смотрел, ей ведь хватит ума сделать следующую глупость и прижечь кожу ладони маслом. Огонь нужно заливать водой. Этому учат на первом курсе медицинского колледжа. Впрочем, Бен давно понял, что Джулиет мало обжигалась в той жизни, раз даже эта ее ничему не учит. И какой с нее прок, если она не способна извлечь даже профессиональный опыт? Зря он выписал ее с материка. И за это ему держать ответ перед Джейкобом, а пока что он держит в руке ее собранную ладонь и пытается распрямить приведенные в кулак пальцы, чтобы оценить, насколько серьезно она себе навредила, а он усугубил. Мотивы его корыстны и очевидны: это насчет мозгов Джулиет Бен не питал никаких иллюзий, но вот руки ее ему нужны в рабочем состоянии, и он разгибает ее пальцы один за другим…

Она не сопротивляется, но и не помогает ему. Рука безвольна, но не податлива. Джулиет застыла и пережидает. Начни Бен сейчас расстегивать пуговицы ее блузы, - вряд ли он бы встретил возражение. Она слишком обескуражена. Но даже сквозь оцепенелое свое потрясение Джулиет совсем неспокойно оттого, что ее реакции изучают, проделывают с ней тесты, а чуткие узоры на кончиках его пальцев подслушивают ее кровь и испытывают выдержку. Она ощущает его физическое присутствие значительно сильнее, чем обычно, как если бы к глазам ее приставили давно не используемый оптический прибор. Хотя на самом деле это Бен пристально всматривается в ее боль через увеличивающую линзу очков. И Джулиет сколько душе угодно может злорадствовать, что при всей своей дальнозоркости Бен близорук, но не может побороть биение чувства в руке, а следом и чувство, что он собирается не то поцеловать, не то подуть на ладонь. И выражение лица у Бена сейчас очень серьезное и мужское. И не дай бог намерения…

В этом всем есть какая-то дьявольская ирония: докторскую из них двоих имеет Джулиет, а врачебный осмотр вынужден проводить он. Это абсурдно. Собственно, как и очень многое в Джулиет. Ее прихожая истыкана гвоздями с фигурными шляпками, а гвозди увешаны шляпками с фигурными полями, которые она никогда не носит. Иногда она бывает просто смехотворно декоративна. Вот, к примеру, к чему эта декоративная неуступчивость, которую нужно брать приступом, через силу? Он наконец раскрывает ее ладонь и подносит к самым глазам, оправленным окулярами стёкл. И только-то… Бледную кожу преувеличенно подробно пересекает ожоговый шрам, впрочем довольно аккуратный. Лицо его скучнеет. Лицо скучнеет, но уже совсем безвольную и послушную, он подводит ее к раковине и отворачивает кран.

Ладонь ошпаривает ледяной струей. Прошивает, как током. Но Бен держит крепко, уже не давая воли. И там, где пальцы его не обхватывают запястье, капилляры уходят под кожу, холод мгновенно стягивает руку перчаткой, облегает пузырьками анальгетика. Контрастотермия. Джулиет думает о том, как спасительна при ожогах контрастотермия, потому что если думать о том, почему Бен нянчится с нею, можно и не спастись.

Напор воды слишком силен, ему брызжет на одежду, попавшие на рубашку капли расползаются до клякс. И этому тоже есть название - макроскопический эффект. Джулиет предпочитает думать о макроскопическом эффекте и смотреть, как образуются водяные разводы пятен Роршарха на его рубашке, чем думать о микроскопическом анализе, которому Бен подвергает ее руки, и оценивать их его глазами.

Сейчас ее ладонь уродует вытянутый рубец ожога, но в остальном изъянов как будто нет. Джулиет непроизвольно ощупывает себя придирчивым сторонним взором, и взор этот может подтвердить, что у нее пусть не безупречные линии плеч, но очень женственные; в кости она, пожалуй, широковата, но нежно голубеющий излучинами вен изгиб локтя плавен и изящен; как и приятно взгляду нетронутое загаром, ровно перламутровое предплечье, которое так редко обнажает закатанный рукав медицинского халата… Колец она не носит, ногти коротко острижены, лаком не тронуты – да Джулиет и не хотела нравиться руками. Рука – рабочий инструмент, максимально функциональный. Но в данный момент ее так не кстати огорчает тот факт, что она пренебрегла маникюром. Потому что Бен, она знает, Бен любуется ее руками… Ах, не любуется?

Он и не смотрит на нее. По-прежнему не выпуская кисти Джулиет, он оглядывается в поисках какого-нибудь сосуда, пиалы, все равно - лишь бы в зоне досягаемости оказалось, из чего зачерпнуть и из чего запить неутихающий приступ боли в спине. А потом оказывается, что не все равно, потому что очень удачно под руку попадается именно стакан, и Бен, чуть прикрыв воду, ставит его в раковину, прямиком под ковш ее ладони. Вода натекает в ладонь, как в чашу, и проливается в стакан или мимо, сочится в фарфоровые трещины между пальцами и постепенно наполняет запотевшее стекло…

Это слишком интимно. Получается, что Джулиет нагнетает для него влагу, хотя на деле она пожалела бы для умирающего Бена и росинки. А еще ей очень хочется стряхнуть пятипалого паука со своего запястья, но воды все равно набралось достаточно и Бен уже подносит стакан к губам и принимается пить. Алчно или сдержанно - Джулиет не разберет, она лишь понимает, что демонстрация урока продолжается: три часа назад в его кухне она выбила из рук Бена неполный стакан, не дав ему протолкнуть ком, вставший в горле, парой тяжелых глотков, а теперь он, нейтрализовав любую возможность ее взвинченного вмешательства, неторопливо цедит в ее кухне нефильтрованную, с мениском собранную в стакан воду, глядя в нее, Джулиет, по-учительски иронично поверх своих очков. Сукин сын. И да, у нее так и чешутся руки снова расколошматить вдребезги стекло, но на этот раз не стакана. Пусть только даст ей хоть малейшее основание… И Бен предоставляет ей его.

Она напряжена и вся напружинена, сквозь кожные покровы от холода бегущей струи проступает мурашчатый озноб, все мелкие сосуды запропали, пульса под пальцами совсем неслышно, зато видно, как на шее ее бьется наливающимся бешенством жилка, отчего-то с неопрятным красноватым ореолом вокруг крохотной родинки, пульсирующей в такт току крови. Такое покраснение возможно лишь от... Дешевка. Бен дорого заплатил за ее пребывание на Острове, и все же меты на ней расставляет тот, кому она не стоила ни гроша, кому захотела достаться даром… Не видеть. Он предпочитает не видеть этих кричащих о наслаждении ее телом примет…

Пресытился. Джулиет решает, что Бен натешился, утолив свое эго, когда с каким-то даже отвращением он отнимает от губ стакан, ставит на стойку, а другой рукой разжимает цепкий свой хват, больше не удерживая под водой ее ладонь, и снимает очки, выдавая с головой то ли свою усталость, то ли неудовольствие, а заодно и следы натертых полукружий на переносье. На секунду взгляд его становится беззащитным и расфокусированным - должно быть ее контуры тут же размывает и она расплывается у него перед глазами. А может, он и вовсе ее не видит. Уж больно пустым и водянистым кажется его взор, когда дужкой очков он подцепляет ворот ее рубашки и бесцеремонно оттягивает его, обнажая так тщательно скраденную одеждой увлеченную неосторожность Гудвина…

Она отбивает его руку, вместе с очками, и та опадает, вскользь задев ей грудь. Бен даже не нагибается за ними. По одному из стекол пошла трещина, по ткани на ее груди как пробежал мокрый отпечаток его пятерни, и он по-хозяйски накрывает отпечаток ладонью…

Джулиет на секунду даже теряется от такой беззастенчивости, а после теряется и вовсе - он как будто внимательно прислушивается к чему-то внутри нее, и черт его знает, этого Бена, почему у него такое выражение лица, как будто биение ее сердца у него под рукою занимает его куда больше, чем острота ее реакции там же, под его ладонью… И то, что сейчас он держит ее лишь взглядом и то, что смотрит в нее донага, не позволяя самой уйти от него взором, будоражит. Будоражит и страшит. Но сама она не готова к провокациям. Не готова, но все же спрашивает нарочито вызывающе:

- Чего ты хочешь?

Джулиет не узнает собственного осевшего голоса. Не узнает себя, Бена и вообще ничего не понимает в происходящем между ними сейчас. Ей надоело в одиночку трястись этой неостановимой дрожью. Пусть либо оборвет это затяжное говорящее молчание, либо…

- Утром у меня сложилось впечатление, что ты намерена дать мне пощечину. И я хочу дать тебе повод.

Он неторопливо и царственно - во всяком случае Джулиет так кажется, и в ней все протестует нет, не против того, что он приближает ее к себе, ведь у Бена можно быть только в приближенных, а против этой его уверенности в ее заведомой капитуляции – заводит ее ладонь куда-то себе за спину. Вероятно, это означает, что он выражает желание быть обнятым. И совершенно неожиданно для себя, Джулиет врастает в него и смыкается вокруг. И вот уже обе руки ее струятся и сливаются у него за спиной, и обе печет, но ту, что с потравой, сильнее. И нет, дело вовсе не в том, что он поцеловал ее, дело в том, что Джулиет позволила этому поцелую случиться…

Боль отрезает не сразу и сразу - точнее в тот момент, когда пальцы Джулиет впиваются ему в поясницу, а по спине пробегает дрожкий холодок. У нее студеные руки, и ногтями она полосует ему спину крест-накрест. Ну уже нет, крест на нем ставить рано. Они оба знают, что отныне Джулиет будет зубами выгрызать для него лаз к жизни, сделает все возможное и невозможное, чтобы он, Бен, не сдох в корчах, как все ее пациенты. Потому что он единственный на этом клочке суши, единственный в целом свете может дать ей то, чего не может никто другой – позволить стать ей живой водой

У него сухие губы и жар он излучает тоже сухой, и у Джулиет не идет из головы, а каково это, быть распятой на кресте его рук. На этом Острове все до единого хотят лишь одного – выжить. А она единственная, кто хочет умереть. Собственно, она давно искала смерти. Ну а смерть от его рук, на его костре – это уже близко к жертвенности... а то и к отпущению грехов. Но для этого нужно, чтобы Бен жил, жил, и ее объятие почти душит его…

Но ему не нужны ее униженные исступленные ласки – он размыкает обвитие ее рук и отодвигает от себя. Она придет к нему. Придет сама. Он лишь назначит время:

- Жду тебя сегодня с отчетом к семи. Результаты биопсии приложишь к медицинской карте. И никаких белых халатов в моем кабинете – тебе идут платья. И сделай одолжение, - он наклоняется поднять очки и подбирает обугленную окаменелость коржа, - просто разогрей, как войдешь, ужин в микроволновке…

Хлесткий шлепок по губам с натяжкой можно назвать пощечиной. Но Джулиет старалась. Ладонь теперь ноет, но это ничтожная плата за краткий миг удовлетворения, какое испытываешь, сумев отомстить за собственное бессилие человеку, чей диктат простирается даже на выбор облачения, в каком она должна предстать перед ним этим вечером. Недолгое торжество отравляет лишь тот факт, что сама бы она не осмелилась ударить в ответ на оскорбление, это он разрешил ей этот удар, как и многое другое в ее жизни, это случилось с его позволения. Как и то, что произойдет сегодня ночью – он просто милостиво допустит ее до себя на время…

- Нет.

Что ж, духу ей хватило и на пощечину, и на то, чтобы сказать ему «нет». Опять показное. Она сама не поняла еще, что замахнулась левой рукой – той, что ближе к сердцу. Не поняла, что придет в назначенный час и отдаст ему свои губы, свои плечи, свое тело. Не поняла, что обратного пути для нее нет. Не поняла, а он угадал.

Бен едва заметно морщится на ее отказ. А затем не то чтобы усмехается, но ей делается не по себе от той как бы улыбки, что выступает в уголках его рта. И как такое вообще возможно, что в руках этого дьявола она чувствует себя священной?..

Он разворачивается, чтобы уйти, и уже на пороге бросает через плечо:

- Да, и, кстати, не забудь мне прислать Гудвина – для него есть работа.

На всякого-то у Бена найдется управа, для всякого дело. И Джулиет вполне отдает себе отчет, что Бен не из тех, кто придумывает полумеры и довольствуется жалкими компромиссами. В лучшем случае он просто отошлет соперника на самую дальнюю станцию, в худшем… По его законам она должна сегодня лечь с ним. И делить ее ни с кем он не собирается. И механически заворачивая кран, Джулиет думает о том, что и не хочет, чтобы ее делили. Она скребет ножом пригоревший противень, отправляет в ведро силиконовую рукавицу, сметает пожженное печенье – она, как может, занимает руки, но мысли занимает другое: то светлое платье с набивным рисунком, будет ли оно смотреться на кафельном полу в его кухне…

_____________

Сообщение отредактировал Galka - Воскресенье, 23.05.2010, 00:49
 
Мультифандомный форум » Фанфикшен » Остаться в живых|Lost » Ручная работа [Бен/Джулиет]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Copyright MyCorp © 2006
Бесплатный хостинг uCoz