:::::

В конце концов, он находит ответ в одной из книг Бобби, что можно было бы счесть ироничным, но сейчас, когда у Сэма начинает сереть кожа, он не шибко настроен на литературный анализ и прочую чушь. Дин никогда не хотел видеть это снова, никогда.

Сэма не было двадцать семь часов и тринадцать минут, но Дин почти не замечает этого. Он не спал с тех пор, как Сэм начала кашлять кровью три с половиной дня назад, а эта ебаная книга написана от руки, и Дину хочется приплатить парню, который ее написал, за самую дерьмовую систему распознавания голоса или хотя бы за самую дерьмовую пишущую машинку. Поэтому да, его глаза проскальзывают мимо этого абзаца в первый раз, и все дело только в удаче (не в судьбе – Дин не верит в судьбу с тех пор, как кровь запеклась коркой вокруг ноздрей Сэма), что он прочитал его во второй раз. В конце концов, это блядски просто, и Дину хочется засмеяться, даже не смотря на то, что ситуация совершенно не была смешной. Вот оно, прямо здесь. В свое время он сделал пару-тройку ритуалов, когда был в затруднительном положении, а в конкретно этом… что ж, самое трудное заключалось в том, чтобы поймать курицу. Дин Винчестер, исключительный охотник на демонов, встречавшийся с большим количеством монстров, чем Баффи, а ему понадобились сорок пять минут и дохерища позорных падений на задницу, чтобы поймать эту ебаную курицу. На удачу в руинах того, что когда-то было домом Бобби, нет никого, кто смог бы это увидеть.

За исключением того, что вообще-то это совсем не было удачей.

Куриная кровь довольно-таки мерзкая, но в последний раз Дин продал душу демону (он бы снова сделал это, если бы эти ебаные твари не отказывались заключать с ним сделки в такое время. И ебвашумать, само собой, что Дин не собирался держать данное им слово. Это же, блядь, демоны), поэтому несколько брызг загустевшей куриной крови на веках и ушах мало его беспокоят. Сэма не было двадцать девять часов и тридцать две минуты, когда Дин заканчивает ритуал. Он уверен, что Сэм будет беситься, когда узнает обо всем, но он променяет неживого Сэма на взбешенного с превеликим удовольствием. Он заканчивает бормотать заклинание и выжидает, наблюдая, как тени удлиняются на покрытом сажей полу. Черное на черном, узор перекрывает узор, пока у него в глазах не начинает плыть.

Когда опускаются сумерки, Дин выходит наружу. Бобби сидит на ступеньке, пялясь в черноту ночи Южной Дакоты.

- Ты идиот, - говорит он.

Дин садится рядом с ним, с животе трепыхается надежда.

- Я знаю, - отвечает он.

И они ждут.

:::::

Сэма не было полторы недели, когда Эллен неожиданно своим появлением пугает Дина так, что он режется ножом, который затачивает.

- Ты идиот, - говорит она.

- Все так говорят, - отвечает Дин, зажимая порез, чтобы остановить кровь.

- Чего ты пытаешься добиться? – спрашивает Эллен.

Дин ничего не отвечает. Ему кажется, что это, блядь, очевидно.

Снаружи идет дождь, и вода просачивается через остатки крыши Бобби. Дин про себя гадает, нужно ли ему ее починить, и решает, что сделает это, когда Сэм доберется досюда.

- Ты ничему не научился в прошлый раз? – спрашивает Эллен, и Дин невольно смеется.

- Не-а, - отвечает он. – Я научился, что быть одному хуево.

И он даже не уверен, зачем сказал это. Наверное, потому что он не так уж и много разговаривал с людьми в последнее время и отучился пропускать мысли через цензуру.

- Ну да, - говорит Эллен, - теперь-то ты уже никогда не будешь один.

Дин кривит губы. Это не то, что он имел в виду.

:::::

Около дома Бобби никто не ошивается. Дин думает, что, наверное, тот был единственным человеком, когда-либо жившим на этом клочке земли. Дин застревает здесь, что довольно по-идиотски, потому что у Сэма уже, возможно, появились крылья и арфа, и нет причин ему возвращаться сюда. Но с другой стороны, Дин хочет увериться, что не пропустит его, что они отыщут друг друга (он говорит, как в киношках на канале Lifetime, что так, бля, типично для Сэма. Даже когда его уже не было, он превращает жизнь Дина в один гигантский сеанс терапии давай-поговорим-о-твоих-чувствах). Он не может вечно оставаться в том, что осталось от дома Бобби, даже охотясь на животных в округе, поэтому когда Сэма не было четыре недели, он едет в город.

Там туева куча народу, и по коже Дина расползаются мурашки. Прошло довольно много времени с тех пор, как кто-то ошивался неподалеку, а все, чего ему сейчас хотелось, - это свалиться подальше отсюда. Он взламывает магазин, берет все, что надо, и сваливает. В глубине души он надеется, что Сэм будет ждать его, когда он вернется, но двор пуст, и дом ухмыляется на фоне неба – черный и полуразвалившийся.

:::::

Зимой в Южной Дакоте холодно, как в заднице у пингвина, и Дину отчаянно хочется впервые в жизни, чтобы Бобби жил где-нибудь в Калифорнии, или хотя бы в ебаном Теннеси. Хотя морозный воздух делает звезды ярче, и Дин лежит на спине, таращась на них, пытаясь не думать.

- Эй, Бобби, - зовет он, и Бобби отрывается, чтобы посмотреть на него, от своего занятия.

- Что?

Дин прикрывает глаза, чувствуя, что ресницы вот-вот смерзнутся. Сэма не было четыре с половиной месяца.

- А рай есть?

Бобби не отвечает, и когда Дин открывает глаза, он лишь пристально смотрит.

- Ты пьян, - констатирует он.

Дин пожимает плечами:

- Это четкий вопрос, - возражает он (и да, кажется, он пьян. Всего лишь чуть-чуть).

Бобби долго смотрит на него, а потом лишь пожимает плечами и уходит. А это – думается Дину – четкий ответ.

:::::

- А что, если он не придет? – спрашивает Эллен, когда Сэма не было восемь месяцев.

- Он придет, - возражает Дин. О противном он не позволяет себе даже думать.

- Люди, знаешь ли, сходят с ума от одиночества, - замечает Эллен.

Дин делает большой глоток пива – последнего, которое он смог найти в этом городе, и за следующим ему придется ехать в другой город – и думает, что слишком поздно для этого замечания.

:::::

Проходит год с того дня (с того часа, с той минуты), когда Дин понимает, что Сэм не придет, и это тоже довольно иронично, но если уж Дину делать было больше нечего, чем анализировать всякое дерьмо, когда тело Сэма начинало остывать, то уж сейчас-то это даже не забавно, сейчас, когда тело Сэма разложилось и его нет, когда Сэма нет.

Он ощущает их, перед тем, как видит, но не готов говорить, и никогда уже теперь не будет. Сейчас он готов только для одного, и его руки не трясутся, когда он заряжает ружье.

- А что, если там его тоже нет? – интересуется Эллен, а Дин пожимает плечами.

- Тогда нас обоих не будет, - отвечает он, заталкивая обойму.

- Ты действительно так думаешь? – спрашивает Бобби, появляясь перед Дином. Ебать, Дин ненавидит, когда он делает это – движется быстрее, чем положено. – После всего этого, этого? – он жестом указывает на себя, Эллен, маленькую девочку, которая периодически появляется на свалке, старика, который сидит на воздухе на соседнем поле, как будто там есть что-то вроде ступеньки. – Ты думаешь, что сможешь просто уничтожиться, одна пуля, и все? Люди застревают здесь, Дин.

Дин прожигает его взглядом, сцепив зубы.

- Где, блядь, тогда Сэм?

Бобби и Эллен обмениваются взглядами, Бобби качает головой, но Дин не желает понимать это, не желает понимать это, где Сэм, где нахуй Сэм? Он резко выдыхает, когда понимает, ружье выпадает из онемевших пальцев. И он бухается на колени на землю. Жидкая грязь просачивается сквозь джинсы на коленях. Ебвашумать, он видит всех их – каждого ублюдка, который когда-либо умер в этом ебаном месте, - кроме единственного человека, которого хотел бы увидеть.

Эллен уже нет, когда он приходит в себя, но Бобби все еще здесь, слабо мерцает.

- Буря надвигается, - говорит он.

- Ты всегда это говоришь, - бурчит Дин.

- Я всегда прав, - парирует Бобби. Он молчит пару секунд, а потом продолжает: - Ты никогда не думал, что Сэм – счастливчик?

Дин опускает глаза на свои руки, костяшки запачканы грязью.

- Каждый день, - отвечает он. Он понимает, что ничего никогда уже не будет в порядке. Но в то же время он уже знал. Он ждал и ждал, но знал уже довольно долго – может, год минус двадцать девять часов и тридцать две минуты. Это пришло не постепенно: до ритуала он видел только живых, после него он видел всех. И среди них не было Сэма.

- Я вижу мертвых людей, - говорит он и смеется. Да, он сошел с ума, но все еще с чувством юмора.

- Все еще остались люди, которым нужна твоя помощь, - говорит Бобби. – На юге, в Луизиане и Флориде. Там все еще остались люди.

- Ебаная Флорида.

- Дин, время двигаться вперед.

- Просто… - Дин делает неопределенный жест, не поднимая взгляда. – Просто оставь меня одного, Бобби. Хорошо?

Когда он поднимает голову, Бобби уже нет.

:::::

Дин понимает, что в том, что все мертвы, тоже есть свои плюсы – дешевый бензин, например. Он гадает, совсем ли он съехал с катушек, раз думает об этом, и приходит к выводу, что все-таки да. Но, послушайте-ка, он все еще может быть последовательным, правда? В любом случае, он собирается прошвырнуться до Луизианы (нахуй Флориду), и на удачу, он может просто брать то, что хочет и когда хочет (за исключением того, что вообще-то это совсем не было удачей). Это будет довольно легкая поездка, пока его не начнут сбивать с толку мертвые люди.

Крыша дома Бобби все еще течет, когда Дин в последний раз выходит из дома. Он был последним из живых людей в Южной Дакоте за последние триста шестьдесят семь дней, семнадцать часов и сорок восемь минут.

Он заводит машину и не оборачивается назад.

.