Посвящение: Реньши. Ты хотела, чтобы я что-то написала? Получи, фашист, гранату.

+++++

Пропавший без вести, я верю — ты живой.
Вас — миллионы, бродят между нами.
Смотрите на могилы с номерами
И на свой путь, очерченный прямой…

Пропавший без вести смешал весь этот мир,
Добавил в сущность ложку человека…

ДДТ “Пропавший без вести”

+++++

Я человек.

Я человек, которого нет. Я человек, чье тело лежит на глубине шести футов под землей. И иногда мне кажется, что прогнившие деревянные стенки гроба вот-вот рухнут, и земля, влажная, черная, вонючая – земля, в которой я похоронен, кладбищенская земля – забьется мне в рот, нос, глаза. Я человек, который пропустил свои похороны, но видел свое собственное мертвое лицо и дотрагивался до своего собственного коченеющего тела.

Я человек без прошлого. У меня были сотни умен и сотни фальшивых документов, сотни легенд и сотни вымышленных жизней. Которыми я никогда не жил.

Я человек без настоящего. Дин Винчестер официально умер, и его брат Сэм получил страховку на случай смерти из рук служащего с подчеркнуто сочувствующей миной, натянутой на лицо. Смехотворно маленькую страховку, хочу я вам сказать. Ее хватило только на несколько дней кутежа в одном маленьком городишке. Одном из тех, у которых красивые звучные имена и только одна большая улица, где все друг друга знают и втайне мечтают уехать как можно быстрее. Мы исправно нажирались в единственном приличном баре. Точнее, я нажирался, а Сэм выпивал. Мы праздновали мою смерть. Я сквозь смех – горький, черный, совсем безрадостный и надтреснутый – просил Сэма выпить не чокаясь.

Я человек без будущего. У меня есть только Сэм, Импала и маленькая любящая девочка. Она где-то там, затерянная в безымянном баре, в безымянном штате. Такая же, как и я: совершенно одинокая, отчаянно борющаяся за того, кого любит. Точнее, за того единственного человека, который у нее остался, за которого она цепляется, как за якорь, и пытается удержаться на плаву. Не понимая, что якорь уже давно затонул вместе с кораблем. Она ходит в мятом фартучке, носит за поясом отцовский нож и дает в рожу мужикам, хватающим ее за задницу.

Я солдат. Я вынослив, точен, быстр. У меня неправильное чувство страха – он всегда приходит позже, когда все уже закончилось. Он приходит блеклыми рассветами, после ухода ночи и темноты, которых я давно отучил себя бояться. Он приходит темными, словно покрытыми бензиновой пленкой волнами. И тогда я стискиваю ладонью кинжал под подушкой и кусаю ладонь.

Я могу спать по два часа в сутки, и не терять при этом боевой формы. Я могу заснуть где угодно и когда угодно. Хоть стоя, хоть под гремящую музыку, хоть в очередном отельном номере с очередной безымянной удовлетворенной шлюхой.

Я боевая единица, умеющая только выслеживать, заманивать и убивать. Моя жизнь проста. Я перелопачиваю газеты в поисках чего-нибудь подчеркнуто бредового, нереального, сверхъестественного и отсеиваю «косые» ориентировки. Ибо каждая поездка – это сотни, тысячи миль. Потом мы с Сэмом приезжаем, лжем, притворяемся, выспрашиваем, выслеживаем, убиваем. Как я и сказал, все просто.

Я бродяга – без дома, без денег, без имени. Я никто – я есть, но меня нет. Я человек, у которого никогда не будет обычной нормальной жизни. Ни уюта, ни вечеров у камина, ни завтраков в постель и поцелуев на ночь. Ничего постоянного, устойчивого, вечного. Только переменные, сплошные иксы и уравнения, в которые их надо подставлять. Я перекати-поле – постоянно в движении, в пути. В вечной, дикой, черной, неизбывной усталости.

Я сбой в системе. Меня, наверное, и не должно было существовать. Я нечто иррациональное и неправильное, пытающее казаться рациональным и верным. Пытающее слиться с остальными. Это единственное, что у меня когда-нибудь получалось: играть.

Я урод, если вам так угодно.

Но я человек. Человек, понимаете?..

Fin