Сириус Блэк был неудачником. У него не было ничего. Ни настоящего дома, ни настоящей семьи. Ничего. Даже имя, которое он носил всю свою жизнь, было не его. Оно досталось ему в наследство от давно сгинувшего чистокровного предка.

Пустые мысли в пустой голове.

Стакан с виски холодил ладонь. Сириус пригубил напиток, позволяя ему медленно стекать по гортани, обжигая изнутри.

Маггловский ящик, телевизор, показывал кадры фильма про Джеймса Бонда. Секретный агент Ее Величества крался по темному саду, сжимая в руке миниатюрный пистолет. Сириус уставился на экран, не вникая в происходящее.

Небо за окном было черным от сгустившихся туч. Дождь усиливался. Крупные тяжелые капли всё чаще ударялись об оконное стекло. Надвигалась гроза. Хорошо, что он добрался домой до того, как начался ливень. Джим и Лили, конечно, предлагали ему остаться у них, не отправляться на ночь глядя, да еще и под дождем, обратно в Лондон. Но он отказался, ответил на их заботу шуткой и, помахав на прощание, сел на мотоцикл. При всей своей любви и привязанности к ним, Сириус ни за что не остался бы в доме Поттеров.

Он итак просидел у них весь вечер, успел наглядеться на забавного карапуза Гарри, на лучезарную улыбку Лили и гордую ухмылку Джеймса. Первое время это было приятно. Видеть их счастье, слышать смех друзей. Но потом на душе становилось тяжко.

Цвета меркли, улыбка блекла, и Сириус становился раздражительным. При виде их счастья, Сириус горько осознавал, что у него самого не было семьи. При виде семейства Поттеров, такого цельного и правильного, он ловил себя на мысли о том, что сам он никогда не смог бы так жить.

Это чувство было сродни тому, что возникало у него в юности, когда он подолгу гостил у Джеймса и его родителей. Они все были неизменно добры к нему, окружали его заботой, воспринимали как члена семьи. Сириус был благодарен им за это, но в то же время всегда наступал момент, когда вся эта ситуация становилась для него невыносимой. Когда простое «Доброе утро» миссис Поттер, с улыбкой адресованное ему за завтраком, вызывало у него непонятную злобу. Наступал момент, когда доброта и внимание старших Поттеров становились для него тяжелыми как тюремные кандалы. Он чувствовал себя загнанным в угол, пойманным в какие-то хитроумные сети. Хотелось плюнуть всем в лицо, ответить на доброту гневным неблагодарным рыком и уйти, хлопнув дверью. Сириус искренне полагал, что это пройдет с возрастом, стоит ему немного повзрослеть. Так оно и казалось, но недавно это странное чувство вернулось. А может быть, оно и не девалось никуда, просто затаилось на время.

Сириус был счастлив за Джеймса, когда тот решил жениться на Лили. Роль шафера на их свадьбе он сыграл с энтузиазмом. Так же как и роль крестного их сына. Он таскал Гарри подарки, радовался семейной идиллии, но в глубине души что-то не давало ему покоя.

Вспышка молнии ярко осветило комнату, картинка в телевизоре покрылась рябью. Сириус сделал очередной глоток виски.

Джим попросил его стать их Хранителем Тайны. Поттерам нужна была защита. За ними охотились Пожиратели Смерти со своим чокнутым Лордом. При мысли об этих мерзавцах Сириус хмуро и презрительно скривился.

Конечно же, он согласился. Сириус Блэк всегда легко и быстро принимал решения. Лили сказала бы, что он действовал поспешно и опрометчиво. Да мало ли, что могла подумать Эванс, то есть, миссис Поттер. Она-то никогда и ничего не делала в порыве.

Питер подметил, что Сириус слишком очевидная кандидатура для Хранителя. Тогда Сириус предложил Дамблдора. Но тот отказался, так что Сириус обрел еще одну роль – Хранителя Тайны местонахождения Джеймса, Лили и маленького Гарри.

Оглушительный раскат грома обрушился на темную улочку за окном. Ливень усилился. Гроза была уже совсем близко.

Сириус хлебнул виски. На душе было паршиво. И гроза тут ни при чем. Его мысли вновь вернулись к сегодняшнему визиту друзей. К концу вечера он чувствовал себя вновь пятнадцатилетним парнем без рода и крова, оказавшимся на чужом празднике жизни. Только на этот раз всё было намного хуже. Ведь ему уже не было пятнадцати, да и перед ним сидели не родители его лучшего друга, а сам друг с женой и сыном. Его ровесник. А он, Сириус Блэк, был рядом с ним полнейшим ничтожеством.

Ему двадцать один год, а за душой у него не было ничего. Ни семьи, ни любимой женщины. Друзья отдалялись от него. У них теперь были свои, иные заботы. Джеймс занят своим счастливым браком и взращиванием потомства. Сохатый уже не пропадал вместе с другом в пабах, да и заваливаться теперь к нему посреди ночи Сириусу стало неудобно – ребенка можно разбудить. Лили же всё больше и больше напоминала мать Джима, миссис Поттер. Такая же домашняя и уютная.

Их семейное гнездышко казалось Сириусу тюрьмой, в которую Сохатый добровольно себя заточал. Мерлин, Джеймс был так счастлив! Рядом с этим чужым, незнакомым ему счастьем Сириус чувствовал себя ущербным. Сириус Блэк чувствовал себя неудачником.

Одним большим глотком он осушил свой стакан. Виски обжег горло и разлился приятным теплом по желудку.

Что за нелепые мысли? Наверное, он просто слишком много выпил. Обычно Сириус не тратил свое время на подобные бредни.

С очередной вспышкой молнии в доме вырубилось электричество. Свет погас, телевизионный ящик затих. Сириус остался сидеть в темноте, слушая шум дождя за окном и металлические раскаты грома.

Он остался один в темноте. Друзей нет. У них свои жизни, так не сочетающиеся с его. Семьи нет. Да и сможет ли он когда-либо жить семейной жизнью? Разве весь его прошлый опыт не доказывает, что это не для него? В детстве он ненавидел свою семью. Его вторая семья, Поттеры, тоже осточертели ему. Став совершеннолетним, он ухватился за наследство дяди Альфарда и сразу же купил себе отдельную квартиру. Не для того, чтобы не докучать Поттерам, а желая обрести свободу и независимость.

Он ее обрел. Не так ли? Сириус Блэк не был ничем обременен. Даже деньгами. Большую часть наследства дядюшки Аля он истратил на эту квартиру в южной части Лондона, на мотоцикл, подарки своему крестнику и любимой племяннице Нимфадоре Тонкс. Сколько осталось на его счету в банке Гринготтс, он не знал, но подозревал, что не так уж много. Потребуется, наверняка, не меньше десяти лет, чтобы набежали приличные проценты.

Да и что такое деньги? Сириус ни разу за всю свою жизнь не задумывался о деньгах. Они у него были. И точка. Когда родители лишили его наследства, он не придал этому особого значения. И правильно сделал, ведь дядя Аль не оставил бы обожаемого родственника в нищете. Работа мракоборца приносила доход, позволяющий жить если и не роскошно, то, по крайней мере, не заботясь о насущных тратах.

Сириус потянулся к стоявшей на полу около кресла бутылке виски и в свете вспыхнувшей молнии налил себе стакан. От раската грома задребезжали стекла в оконной раме.

На память пришла одна давно позабытая летняя гроза. Ему тогда было лет десять. Регулус болел такой не уместной в летнее время ангиной и, накрывшись с головой одеялом, дрожал от страха. Он панически боялся грозы. Сириус их напротив любил. Он сидел в своей комнате у открытого окна и наблюдал за вспыхивавшими над крышами домов молниями. Дождевые капли ударялись о подоконник и холодными брызгами долетали до лица и голых рук мальчика. Гром гремел одновременно с вспышкой молнии, гроза была прямо над площадью Гриммо. Регулус жалобно завыл, как раненая собака. Сириус слез со стула и, не закрывая окно, пошел в соседнюю комнату к брату.

– Страшно? – с деловитостью старшего спросил он. Из-под одеяла высунулось мертвенно-бледное лицо Регулуса. Огромные, полные ужаса глаза.

Сириус усмехнулся. – Не бойся, это всего лишь гроза. Она пройдет. И ничего нам не сделает.

– О-обещаешь? – недоверчиво, но с надеждой спросил Регулус.

– Обещаю, – кивнул Сириус. И младший брат ему поверил и слабо улыбнулся.

Сириус залпом допил виски и, чуть шатаясь, пошел спать.

Утренний воздух был свеж и чист. Солнце ленивым оранжевым шаром поднималось из-за горизонта. Мокрый от вчерашнего ливня асфальт блестел в свете нового дня.

Сириус проснулся с тяжелой головой, но без головной боли. Он уже давно пил, не чувствуя особого похмелья. Тревожный знак. Сквозь незанавешенное окно на кровать падали первые красноватые лучи солнца. Он слишком рано проснулся. Тоже не самый хороший признак.

Натянув брюки, он поплелся на кухню, по пути споткнувшись о пару пустых бутылок из-под виски. На кухне царил привычный хаос. Грязная посуда заполняла все ровные поверхности, в холодильнике нашлась лишь бутылка пива и банка томатного супа. Сириус, потягивая пиво и разогревая себе завтрак, в очередной раз подумал о том, что неплохо бы завести себе домового эльфа.

Вспомнилась чистенькая и уютная кухня Поттеров. Лили справлялась и без помощи магических существ. Сказалась маггловская привычка все делать своим руками.

Томатный суп оказался несусветной гадостью, на вкус напоминавшей нечто среднее между блевотиной и вареной резиной. Сириус вылил его в раковину, прямо на гору грязных тарелок. В раковине эта мерзость выглядела еще тошнотворней.

Допив пиво и наскоро умывшись, Сириус отправился завтракать в забегаловку на углу. После яичницы с беконом и чашки кофе новый день стал более привлекательным. Сириус даже начал беседу с сонной официанткой, которая нацарапала ему свой номер телефона на салфетке.

– Сириус? – Официантка ободрилась и игриво улыбнулась. – Какое чудное имя.

Сириус глянул на салфетку.

– Джулия тоже не такое уж простое имя, – подмигнул он в ответ. Она рассмеялась.

– Не правда! Самое обыкновенное, – Джулия заправила светлую прядь волос за ушко. – Можно и просто Джули.

– Джули, – медленно повторил Сириус, будто бы пробуя это имя на вкус. Девушка порозовела и немного смущенно проговорила:

– Принесу тебе еще кусок пирога.

У Сириуса намечался выходной, если его не отзовут срочно на службу. Он обещал Джиму сходить с ним и Гарри в зоопарк, но настроение было неподходящее. Последнее, чего ему сейчас хотелось, так это вновь окунутся в счастливый семейный быт Поттеров. С этими их подгузниками и чисто вымытыми кружками. С белыми занавесками и скатертями в горошек. С глажеными носками и детским смехом.

Сириус уже полгода как не мог найти в груде своей одежды любимую футболку. А Лили гладила Джеймсу носки! Бред какой-то.

Ни с того, ни с сего вновь захотелось напиться. Черт, с утра пораньше. Совсем уж паршивый знак.

В столь ранний час кафе было фактически пустым. Официантка Джули протерла несколько столиков и присела к Сириусу. Она улыбнулась и спросила, не желает ли он еще кофе или пирога. Сириус покачал головой, глянул в вырез ее блузки и внезапно разозлился. На нее с ее дурацким золотым ангелочком, покоившимся на пышном бюсте. На себя, за то, что к ней клеился. На Лили, за то, что она гладила носки Сохатому. На Джеймса, за то, что он женился. На Ремуса, за то, что тот где-то пропадал. На Питера, за то, что он всё время лез со своими замечаниями. На Дамблдора за то, что он отказался стать Хранителем Тайны. На этот день, что только-только начинался, а уже бесил безмерно.

– Что-то не так? – встревожилась Джули.

– Мне пора, – пробормотал Сириус, стараясь не показать свое раздражение. Он достал из кармана пару скомканных банкнот, кинул их на стол и выбежал из кафе.

Девушка расстроено поглядела ему вслед и, собирая деньги, проворчала:

– Псих.

Массивная входная дверь из искусно обработанного темного дерева с медным дверным молотком в виде змеи. Глядя на нее, Сириус легко мог восстановить в памяти то, что находилось за ней. Узкая сумрачная прихожая. Скрипучая деревянная лестница на второй этаж. Полочка с сушеными головами домовых эльфов на лестничном пролете. Коридор на втором этаже столь же темный, как и на первом. Освещен он лишь несколькими чугунными канделябрами со змеиным орнаментом.

Зачем он пришел сюда? Ноги будто бы сами привели его на площадь Гриммо, к дому номер двенадцать. К отчему дому. Здесь он родился. Здесь он жил когда-то. Никогда больше он не переступит этот порог.

Сириус отлично помнил, как покинул эти негостеприимные стены. Мать орала, называла его неудачником и позором семьи. Ничего нового. Для нее он был таким с раннего детства.

Сириус горько усмехнулся. Сириус Блэк был неудачником. Мать оказалась права. У него не было ничего, кроме этого бренного тела и собственного имени. Да и имя-то не его.

Стоя перед фасадом отчего дома, Сириус вспомнил ненавистный гобелен, висевший в гостиной на втором этаже. Могучее древо семейства Блэков. Он знал его наизусть. Даже сейчас, после стольких лет, стольких усилий забыть.

Сириус Блэк, старший сын Валбурги и Ориона Блэк, знал свою родословную, как другие дети таблицу умножения. При всем желании он не мог ее не знать, просто потому что память у него была хорошая, да и гобелен с семейным древом висел на стене гостиной с незапамятных времен.

Бабушка Мелания часто наведывалась в дом своего сына и всякий раз с не ослабляющим воодушевлением мучила внука просмотром старых, выцветших колдографий, готовых в любой момент рассыпаться в прах. Подобных реликвий у нее было несметное количество, и она по какой-то непостижимой причине носила их все с собой в бордовом замшевом мешочке.

– Погляди, Сириус, – кряхтела она, впившись костлявой рукой в плечо внука. – Это твой прадед Сириус Блэк.

Старуха совала Сириусу под нос ветхую колдографию, с которой на него надменно взирал темноволосый мужчина средних лет в старомодной мантии.

– Видишь, какой видный маг, – продолжала бабушка. – Ты можешь гордиться, что носишь его имя.

Сириус возмущенно прожигал колдографию глазами. Он не желал носить чье-то там имя, лишь свое собственное.

– Как он соперничал со своим отцом, Финиасом Найджелусом, – поясняла бабушка. – А тот был директором школы Хогвартс. Представь себе, какие амбиции были у Сириуса!

Внук хмуро глядел на своего амбициозного тезку и ненавидел его лютой ненавистью.

– Он женился на Херспер Гамп, статной девушке, хоть и не из столь видной семьи, – старуха Мелания извлекла из своего замшевого мешочка очередную колдографию. На сей раз на ней была изображена пара в старинных свадебных нарядах. Красивая темноволосая девушка слегка улыбалась, Сириус Блэк с предыдущей карточки обнимал ее за плечи. – На их свадьбе было около тысячи гостей. А Финиас Найджелус так и не потанцевал с невестой, нарушив тем самым обычай. Это был такой скандал.

Маленький Сириус разглядывал старую, выцветшую колдографию и не испытывал ни малейшего любопытства по поводу давно прошедшего скандала.

– А вот это, – бабушка Мелания с особой осторожностью достала совсем пожелтевшую от времени фотокарточку. Держа ее обеими морщинистыми руками, она показала ее Сириус. – Не трогай! – резко велела она, когда он машинально протянул руку. На колдографии рядом с высокой античной вазой стояли два мальчика в смешных коротких штанишках и рубашках, похожих на девчачьи платья. Мальчики с темными кудрявыми волосами серьезно глядели в объектив камеры, стараясь не двигаться. Только тот, что чуть поменьше, то и дело норовил подмигнуть старшему, который старательно его игнорировал.

– Это Финиас Найджелус и его старший брат Сириус, – с улыбкой пояснила Мелания. Внук недоверчиво вглядывался в изображение еще одного Сириуса Блэка. Красивое лицо чем-то походило на его собственное. Только вот маленький Финиас уж совсем не был похож на Регулуса, иначе можно было бы принять эту фотография за нелепый снимок его самого со своим братом. Сходство не скрылось и от бабушки.

– Ах, Сириус, как же ты похож на своего прапрадеда! – старуха умиленно всплеснула руками и принялась теребить Сириуса за подбородок. – Такой красивый маленький Блэк! Какая честь носить имя столь превосходного мага! Обещай, что будешь достоин этого имени!

Сириус насупился и попытался высвободиться из цепких рук бабушки.

– Обещай, Сириус! – требовательно прокряхтела она, удерживая его.

– Обещаю, – прорычал мальчик, выворачиваясь из ее хватки. Он дернулся сильнее, фотокарточки посыпались на ковер.

Старуха Мелания охнула и принялась их подбирать. Сириус вскочил с дивана, хотел было помочь ей, но она, тревожась за сохранность антикварных снимков, крикнула: «Нет, я сама!», и он ускользнул из комнаты.

В окне на втором этаже колыхнулась штора. Не желая попасться на глаза кому-либо из родственников, Сириус быстро зашагал прочь, оставив позади пустынную площадь с одиноким старым пнем в кольце булыжников, единственным признаком того, что когда-то здесь росло дерево. Слишком много воспоминаний, слишком мало от них проку.

Он чувствовал выпуклые камни мостовой под подошвами сапог. Солнце скрылось за старинными викторианскими зданиями. На душе Сириуса было сумрачно и тревожно.

Ну, носил он имя двух своих древних предков. Какое ему дело до мертвецов вековой давности? Они давно сгнили в земле, а он, в отличие от них, был еще жив. И всё же он чувствовал эту проклятую тяжесть поколений, давившую на его плечи с самого раннего детства. Он так старался избавиться от этого груза. Ушел из дома. Но так и не смог уйти от себя.

Его собственное имя, которое и не было его, таило в себе дух его семьи, не давало покоя, будто бы навеки связав его с семейным древом, отображенным на гобелене в гостиной.

– Сириус! Сириус Блэк!

Он споткнулся, озираясь по сторонам, и лишь потом сообразил, что голос Джеймса доносился из его кармана. Сириус достал сквозное зеркало.

– Джеймс, – Он вопросительно поглядел на друга.

– Бродяга, где тебя черти носят? – обеспокоенное выражение на лице Сохатого сменилось улыбкой, но тревожные нотки не исчезли из его голоса. – Ты обещал зайти к девяти. Уже почти одиннадцать. Гарри заждался своего крестного.

– Забыл о времени, – криво усмехнулся Сириус. – Идите без меня. Зоопарк – это не мое.

Джеймс нахмурился. – Брось, Бродяга!

Бродяга. Вот это имя ему подходило. Перекати-поле. Вот кто он такой.

– Мы ж с тобой сами как ходячий зоопарк, – рассмеялся Джеймс. – Приходи! Порадуй Гарри. И меня тоже.

Сириус разглядывал такое знакомое лицо друга, а в голове крутились разные воспоминания, камнем лежавшие на душе.

– Сириус! – Сохатый вновь нахмурился. – Ты обещал Гарри, что пойдешь с нами.

Обещал. Он и Регулусу обещал, что гроза пройдет мимо и не причинит вреда. А молния ударила в единственное дерево, росшее на площади Гриммо. Оно загорелось, обломки ветвей разбили окна в их спальнях. Регулус орал как сумасшедший. Совершил настоящий подвиг – не каждому под силу так орать с ангиной. После этого он потерял голос на целую неделю.

Обещал. Он и бабушке Мелании обещал быть достойным чужого имени. И что? Он больше достоин собственного прозвища Бродяга.

Он давал слишком много обещаний. И большую часть так и не смог сдержать.

– Джим, – Что-то в голосе Сириуса заставило Поттера напрячься. – Мне кажется, Петтигрю прав. Я слишком очевидная кандидатура.

– Для похода в зоопарк? – Джеймс пытался свести всё в шутку.

– Нет. Ты знаешь, о чем я, – тихо и серьезно проговорил Сириус. – Не могу я быть Хранителем. Это слишком…

– Стоп! – перебил его Сохатый. – Сириус, ты сейчас же появляешься здесь, и мы обговорим это всё лично. Идет?

Бродяга кивнул.

Хранителем Тайны стал Питер Петтигрю.