Вся жизнь Тикхо состояла из парадоксов. Самых разных.

Например, в детстве. Примерный усидчивый мальчишка, схватывающий все на лету, как и требовалось от наследника Новакона, крупнейшей компании на Алдераане. Но стоит Тикхо выйти за порог дома и улизнуть за угол, так сразу появляется сорвиголова – предводитель местной шпаны, которого боялись задирать даже старшие мальчишки. Синяки, ссадины, грязную и разорванную одежду и потрепанные опаленные волосы он объяснял просто, даже особо и не врал – забывал рассказать некоторые подробности.

Став чуть постарше, он сменил уличные развлечения на не менее опасные. Тогда Тикхо впервые сел за штурвал маленького прогулочного кораблика. Отец смеялся, наблюдая, как его сын пытается посадить суденышко. И, как только он выскочил из покореженного кораблика – посадка вышла чуть менее удачной, чем хотелось бы, - отец потрепал его за выгоревшие вихры и добавил, что хуже полета он и не видел. Тикхо упрямо закусил губу и заявил, что будет учиться в Имперской Академии на пилота истребителя. Кстати, вот еще один парадокс – Империю Тикхо не любил, войну тем более. Отец промолчал, и мальчик чувствовал, что своими словами огорчил его. Но от своих слов не отказался и уже спустя пару лет, прощаясь с семьей и невестой, улетел на Бастион. Штурвала, кстати, он с той самой неблагополучной посадки в руки и не брал – боялся разочароваться в своих способностях, и так не блестящих.

В Академии Тикхо выбился в лучшие ученики. Теория ему давалась легко, как и всегда. На симуляторе он тоже показывал великолепные результаты сначала среди своей группы, а потом и среди всего потока. Но с опаской поглядывал на стоящие в ангаре истребители, на которых летали старшекурсники, боясь того дня, когда инструкторы решат, что пора пересаживать молодых зеленых студентов с симулятора за реальные боевые корабли. Как не парадоксально, стоило Тикхо все же сесть за штурвал и увидеть через темное стекло кокпита далекие холодные звезды и синеватое марево атмосферы Бастиона, страх пропал, словно он снова в виртуальной реальности – уничтожает смоделированного бездушным компьютером противника. Только на посадке – опять! – Тикхо почувствовал робость, и машина начала вихлять, чудом не задев другие истребители.

Но, несмотря на этот промах, инструкторы все как один хвалили его. И вскорости Тикхо был переведен в более старшую (не удержалась, чуть не оставила описку «страшную группу», бо правда – тут и Клавиан и Биггс) группу. Еще немного и вот на выпуске его представили генералу, капитану одного из Звездных Разрушителей, как лучшего выпускника Академии в потоке. Дородный бородатый капитан посмотрел на Тикхо свысока, заявив, что зеленых и скороспелых выскочек ему не надо. Но, спустя пару дней, Тикхо уже был под его командованием на «Обвинителе».

А вот еще один парадокс: обвинять Альянс во взрыве родной планеты и втайне сочувствовать восстанию. Тикхо горько усмехался, вспоминая последнюю встречу с родными. Но возненавидеть тех, кто боролся против Имперского режима, почему-то не мог, продолжая на автомате летать. В полете он хоть мог забыться и жить ощущением открытого, ничем не стесненного пространства. А Альянс… может быть, позже, когда горе поутихнет, он разберется со своими чувствами к виновникам гибели целой мирной планеты. А пока ему оставалось пока только бессильно жать на гашетку.

Случайно подслушанный шепоток, пара слухов, молчание официальных лиц, и Тикхо окончательно уверился, что Альянс совершенно не при чем, а Алдераан пострадал при испытании нового оружия Империи. Дезертировать оказалось необычайно легко. Сложнее было отказаться от полетов вообще, а позже, примкнув к повстанцам, и привыкнуть к управлению Ашки, уверить себя, что Ди-истребитель ничем не отличается от этой машины. И уже на Хоте с некоторым удовлетворением уничтожать имперские истребители, почти ликуя, когда рамка вокруг мишени начинала мигать красным, а потом исчезать совсем, и стараясь не думать, что в кабине Ди-шки мог быть его знакомый.

Да, его жизнь была полна парадоксов. Тикхо держался от пилотов Красной Эскадрильи, которая с чей-то легкой руки и не менее легкого языка стала называться Разбойной, немного в стороне, но на удивление хорошо сошелся (спился?) с одним из пилотов – Веджем Антилессом, бывшим полной противоположностью алдераанцу. Они слишком непохожи, и поэтому быстро стали лучшими друзьями. Прикрывать хвост друга в рейде против второй Звезды Смерти Тикхо счел самым важным заданием из всех, что ему когда-либо поручали.

И то, что он выжил после ада «Лусанкии», парадоксально. Никто не верил в его невиновность, кроме Зимы – девушке, встреча с которой хоть немного, но притупила боль потери – и Веджа. И Тикхо уже почти перестал надеяться, что сможет снова летать. Разве могут доверить управление опасной боевой машиной агенту Империи? Летать ему-таки дали. Все тот же Ведж протащил его в новосозданную Разбойную Эскадрилью своим помощником, и Тикхо был благодарен своему другу. За возможность не забыть все, что связано у него с полетом. За возможность верить и надеяться.

Но самый большой парадокс в том, что сейчас он лежит на тюремной койке теперь уже государственного учреждения Альянса и ожидает суда как награду за свою службу по обвинению за убийство, которого он и не совершал.

Тикхо верит, что все образуется, и находит силы улыбаться смешно нахохленному как воробушек другу.

Ведь это было бы парадоксом, если суд его оправдает?

А его жизнь полна парадоксов.

Конец.