Что уж говорить, он был гурманом. Простые пророчества его уже давно не вдохновляли. В них ему не хватало то остроты, то накала, то перепадов вкуса.

Какой уж трагизм в том, чтобы увидеть, как через неделю после прихода мясника к Великому предсказателю его жена изменит ему с мельником? Где острота в падении сына с крыши, которую он обещал починить своей матери? Мальчик отделался парой синяков. Никаких сломанных костей и кровавых ран. Впрочем, даже предсказания войны для вождей племен и мелких царьков его не радовали. Да и какая может быть радость в том, чтобы предупредить сначала одну сторону, что на нее собираются напасть, а потом и другую – чтобы не забыла это сделать. В такие моменты Великому предсказателю казалось, что он сам подделывает свои прорицания. Настроение в эти дни у него портилось, и в голову начинали лезть мерзкие желания предрекать смерть всем просителям.

Единственным, что его по-настоящему вдохновляло, был его Кодекс. Он замешивал его на крови и медленно подогревал на Адской пасти. Терпкий запах ужасов будущего разносился от стола, где он работал по всей комнате, и настойчиво дергал его за нос. Любимая перчинка из неугомонной Истребительницы защекотала в ноздрях. Он чихнул, поддавшись ее напору, и окончательно проснулся.

Великий предсказатель потянулся на своем каменном ложе, укрытом шкурами каких-то неведомых ему животных. В конце концов, он же – прорицатель, а не ученый, чтобы знать все! Вздохнув, он свесил свои пухлые ноги и постарался попасть в обувку сначала правой ногой, а потом уж левой. Правая у него была ТОЙ ногой. Левая – НЕ ТОЙ. С левой вставать не позволялось. Да, он был суеверен, но скажите, как не стать суеверным, когда ты постоянно видишь события, которые определенным образом отзываются в будущем, складываясь в замысловатые цепочки и узелки?

Наконец, его ноги оказались в полагающейся им обуви, и Великий предсказатель перенес на них вес своего немаленького тела. Хорошо, хорошо! Прорицателям стоит быть честными – большого тела. Очень. За предсказания прилично платили, так с какой же стати он должен отказывать себе в удовольствии? Никто же не может гарантировать, что его дар не пропадет завтра или через минуту… Ну и мало ли что он предскажет! Может, через день его пророчества уже никому не понадобятся, потому что какая-нибудь напасть истребит все человечество?

Ладно. Не истребит. Это он знал точно. Не смотря на все его апокалипсисы.

Ну любил он поесть! Что уж тут сделаешь?

Неспешно добравшись до стола, он уселся на свой ненаглядный стул, который любовно называл «креслом», после того, как случайно услышал это слово в одном из видений. Великий предсказатель перевернул кожаную обложку будущего Кодекса, и страницы из тонкого пергамента потянулись следом. Он любил их тихий шелест, напоминающий ему шепот будущего в его голове. Ему нравились листы наощупь – тонко выделанные, они казались ему похожими на гладкую кожу той девочки-Истребительницы, о которой он писал. Он немало отвалил ремесленникам за такую книгу, но со временем – он знал это абсолютно – она станет просто бесценной.
На чем же он остановился? Великий прорицатель погладил свою рыжеватую кучерявую бороду, и прочел последние строки:

«… И как сыпь из волдырей, раса человеческая покрыла Землю. Но в третий день наступит урожай, когда кровь человеческая потечет, как вино. И Господин снова явится среди них. Земля будет принадлежать старейшим. И наступит Ад».

Последние слова мурашками прошли по его коже и заставили сердце на секунду сжаться. Да, такое количество крови возбуждало его, хотя он и не был вампиром, о которых часто писал. «И наступит Ад». Эта фраза несла внутреннюю горечь. Она пахла болью, страданиями и серой. От нее шел жар другого измерения – такой отчетливый и такой несбыточный. Про несбыточность он, правда, предпочел не упоминать, потому что это добавляло в его предсказание никому не нужную радость и портило безупречный вкус ужаса. Великий предсказатель причмокнул, смакуя последние слова. Драматизм всегда возбуждал его фантазию. То есть его пророческий дар, конечно.

Он обмакнул перо в чернила и задумчиво пожевал кончик. Что же дальше?

Урожай.

Это слово само пришло в его голову и тут же расцвело всеми оттенками красного. Опять вампиры. Что ж, из этих ребят выходили одни из самых великолепных блюд – торжественные и трагические. Итак, что у нас есть? Один вампирский Господин, один Сосуд и море крови невинно убиенных. Великолепные ингредиенты для великолепного пророчества.

«И придет Урожай, - вывел Прорицатель на пергаментных страницах. – И хлынет кровь в Сосуд, и наполнит он силой своего Хозяина. Господин выйдет из тюрьмы»…

Красиво. Великий прорицатель залюбовался своей работой. Так мало слов, но каждое из них прокатывалось по языку и вспыхивало в голове яркой картинкой. Но еще ярче он видел чувства Истребительницы, которой ее Наблюдатель читает это пророчество. Забавная девочка сразу выделила главную цель – Сосуд. Ха, как же легко она всадит в него кол! Великий предсказатель сквозь века услышал злобный и отчаянный рык Господина, опять лишившегося возможности прогуляться среди живых.

Но вписывать все это он не стал. Оптимизм и хеппи-энды – не для его предсказаний. Он же не сладкие десерты готовит. Он пишет для вечности! А у времени вкус пота, крови и слез.

Великий прорицатель осторожно промокнул выведенные буквы и перевернул страницу. Он уже чувствовал, как внутри него зарождается рецепт еще одного будущего события. Такого же соленого и такого же несбыточного.

«Из пепла пяти восстанет Воин Господина. И Истребительница не узнает его»…

Эта несбыточность била в нос тонким ароматом иронии. И опять он решил не добавлять слова о том, что этим Воином будет маленький мальчик. Чтобы не травмировать психику Истребительницы заранее. Все равно ей не суждено его убивать – зачем же расстраивать девочку? Зачем писать, что великого Воина запросто убьет оригинальный вампир со смешным именем Спайк? Этого уж точно не пробить убийством ребенка. А слезы – это ингредиент, с которым лучше не перебарщивать. У Истребительницы еще найдутся поводы.

Потом Великий прорицатель вывел на страницах несколько не самых важных предсказаний. Он чувствовал, что они требовались, чтобы отделить вкус одного ужаса от другого. Эти простенькие пророчества напоминали ему соленые орешки, которые он жевал перед пробой нового вина. Он научился этому ходу, рассматривая меню в тавернах далекого будущего. Перед тем, что ждало жителей города, стоящего на Адской пасти, нужна была передышка, нужна была смена вкуса.

Впереди шло его фирменное блюдо – апокалипсис. Пусть очередной. Пусть не самый большой. Пусть не самый глобальный. Но вкус конца света требовал бережного к себе отношения. Его нельзя было смешивать. Пожалуй, он даже добавит здесь небольшую картинку, чтобы еще больше расслабить будущего Наблюдателя и вампира, которые будут читать его Кодекс. Надо убедить их, что все плохое уже случилось. Нужно, чтобы они перестали беспокоиться об Истребительнице…

Великий прорицатель гнусно улыбнулся, предвидя их шок, когда они прочтут слова.

«И Господин убьет Истребительницу»…

Выведя последнюю букву, он не удержался, в порыве бросил перо на стол и захлопал в ладоши. Наблюдатель и вампир, прочитавшие эту концовку, ошарашено переглянулись. Ах, какая прелесть!

- Как жаль, что я не могу занести вашу реакцию в мой Кодекс! – причмокнув, покачал головой Великий прорицатель. – Такие чувства! Черт, так и скатишься на написание бульварного романчика! Они, кажется, популярны в ваше время? Что ж, мальчики, потерпите, вы попали в мой апокалипсис – только ужасы и никаких эмоций.

Он всех своих героев будущего звал мальчиками и девочками. Все-таки, если бы он еще был жив, когда они родились, он бы оказался гораздо их старше. Прямо скажем, НАМНОГО старше. Да и сейчас они уже были младше его. Великий прорицатель задумчиво поднял глаза к потолку, подсчитывая возраст будущих читателей Кодекса. Ну да, Наблюдателя он действительно был старше, а вот с вампиром все оказывалось не так просто. Впрочем, с этими живыми мертвецами всегда находились какие-нибудь сложности, а этот вообще, судя по будущим событиям, один из самых проблемных. Великий предсказатель обиженно нахмурился. Вампир портил его стройную картину. Ладно, остановимся на том, что когда он умер, то был мальчишкой по сравнению с теперешним Предсказателем.

Но он отвлекся. Прорицатель потряс головой, постаравшись остановить свои мысли, помчавшиеся дальше в будущее. Стоп! Его маленький апокалипсис не любил такой небрежности. Одно неверное движение пера – и он мог добавить в свое безупречное блюдо никому не нужную надежду.

«И Господин убьет Истребительницу».

Вот так. Горько и жестоко. Так, чтобы читатели задохнулись от безысходности.

- И. Господин. Убьет. Истребительницу, - Прорицатель отчеканил вслух каждое слово. Да. Каждый звук вспыхивал на языке, как крепкий напиток. Он взрывался, как экзотический перец, который пару раз завозил заезжий торговец, желавший узнать свое будущее. Он обжигал, как лед.

Это было безупречное по своей безнадежности предсказание. Великий прорицатель еще раз втянул носом его терпкий запах и глубокомысленно кивнул: все-таки для полного совершенства ему не хватало, похоже, сладкой ноты. Не хватало медового оттенка намека на счастье…

Великий прорицатель щелкнул пальцами и уже приготовился записать слова о том, что Истребительница оживет, когда в дверь настойчиво и быстро постучали. Он нахмурился, решив не обращать внимания на это звук, но тот повторился. Великий предсказатель недовольно крикнул:

- Ну кто там еще? Заходите, не заперто!

Он услышал, как дверь тихо открылась и захлопнулась вновь. Великий прорицатель вышел из своей комнаты и оценивающе взглянул на посетителя. Вернее, это была посетительница. Стройная светловолосая девушка в простеньком платье рассматривала яркий ковер на стене. Предсказатель заметил, что в руках у нее ничего нет. Ну что ж, сладко причмокнул он, девушки умеют расплачиваться не только едой, вином и золотом… И, честно говоря, он был не против такого рода платы.

- Что тебе, мил… - девушка обернулась, и он не смог закончить фразу…

Великий прорицатель на самом деле терпеть не мог свой дар. В тот самый момент, когда она оглянулась и широко улыбнулась ему, он уже знал все.

Он знал, что ее зовут Дарлой.

Он знал, что она – дочка местного мельника.

Он знал, что она влюбилась в паренька из соседней деревни и тайно встречалась с ним на местном кладбище.

Он знал, что для своего возраста она бесподобно целуется.

А еще он знал, что ей было всего шестнадцать, когда она умерла.

Он видел, как любимый притащил ее через склеп в подземные пещеры, где Господин высосал из нее кровь, а потом по какому-то странному наитию сделал из нее вампира.

Знал, что через пару лет Истребительница – не та, о которой Предсказатель писал в своем Кодексе, а другая, живущая в его время, - убьет ее, а еще через сколько-то там сотен лет Господин сделает вампиром другую девушку по имени Дарла. Кто знает, может, и у вампиров есть тайные привязанности…

Какое шикарное и горько-сладкое выходило предсказание! Его отчетливость горячила кровь и кружила голову. Блюдо для истинных гурманов…

Великий прорицатель сглотнул.

А еще он знал, как легко она сворачивает ему шею.

Он попытался улыбнуться.

- Вы же знаете, чем всё кончится, господин Великий предсказатель, – губы Дарлы изогнулись в недоброй усмешке.

Он неуверенно кивнул.

- Вообще-то я вас и не спрашивала, - вместо голубых глаз девушки на Предсказателя вдруг взглянули желтые глаза вампира. – Не будем порочить ваш дар.

Великий предсказатель даже не попятился, зная, что выхода все равно нет. Он лишь сожалел, что не успел сказать своей дочери, Друсилле, как сильно ее любит. В его семье всех старших дочерей называли этим именем. Хотя какое все это уже имело значение…

Дарла в одно мгновение подскочила к нему и сделала то, что напророчило ей будущее. Потом она перешагнула через его мертвое тело и, подойдя к столу, заинтересованно взглянула на исписанные страницы Кодекса. Что ж, не только смертные умеют ценить великое. Вампиры тоже уважают изысканные блюда.