~~*~~

- Исаак, что ты делаешь?
Мама всегда зовет его так. Ему это не нравится.
Шаги матери в коридоре.

- Я рисую, мам.

- Вот, смотри, это ты.
Кривые линии, круг вместо головы, треугольное платье. Все нарисовано обычным карандашом и неумело раскрашено синей шариковой ручкой.

Мама сажает его к себе на колени.
- Очень красиво, Исаак. Когда-нибудь ты будешь знаменитым художником, сынок.
Она убирает его мелкие темные кудряшки со лба.

- Мам, а ты купишь мне краски? Настоящие, разноцветные, яркие?
Широко распахнутые детские глаза.

- Конечно, Исаак.

*

Айзек обливается потом. Бросает то в жар, то в холод. В животе неприятно дергает. Боль просто съедает его.
В голове пульсирует лишь одна мысль.

Доза.
Ему нужна ужасная смесь из героина и красок. Это стало его обычной дозой.

Все будто в тумане. Он, спотыкаясь, бредет до стола.
Роняет по пути баночку с желтой краской.
Все равно.

Вводит себе иглу в вену.
Откидывается на диване.
Ему легко и хорошо. Смутно, но хорошо. Он чувствует.

А потом резко наступает вторая стадия. Но он привык.

Резкий удар по голове.
Странный звук, похожий одновременно на поток воздуха, скрежет и что-то, царапающее металл.
Это длится доли секунды. Как в дурацких триллерах.
Айзек даже не может понять, происходит ли это на самом деле или ему мерещится.

Потом наступает темнота.
Он видит лишь нечеткие мазки. Широкие. Красные, черные, синие, белые и желтые.
Чувствует кисть в своей руке.
Его тошнит. Глухая боль в затылке.

Заканчивается все внезапно, как всегда.
Холст будто наскакивает на него. Вываливается из другой реальности.

Айзек шарахается назад и натыкается на угол стола. Острая боль, как ножом ткнули.
Он потирает спину, и взгляд невольно опускается на руки.

Что, это? Кровь?
Облегченный выдох. Нет, это всего лишь краска. Слишком густо для крови.

Наконец, он смотрит на холст. Что там изображено сейчас?

А вот это точно кровь.

Ему становится плохо, он бежит в туалет, но не успевает. Его выворачивает прямо на пол.
А на полу тоже картина и красная краска. Только это уже не кровь, а пожар.

Айзек слышит, как ключ поворачивается в двери.
Симона.

- Айзек, где ты? Я пришла за…
Симона смотрит на него, лежащего на полу.

-О господи… Айзек!

*

Он лежит на спине. Глаза широко распахнуты и рот открыт.
Только это не доза.

Лежит на своей же картине.
В луже крови.
Теперь это уже не пожар. И красные пятна не оттереть.

Вокруг него разлитые краски.
И кисти. В нем.

И Симона больше не придет, он уверен.

На его светлой рубашке пятна алой липкой крови.

А может, красной краски.
Настоящей, яркой.

*
end