– Знаешь, я всегда очень хорошо учился в школе, – вдруг сказал Ианто. Так «вдруг» умел начинать разговор только он.

Гвен удивленно покосилась на него:

– Честно говоря, я даже не сомневалась.

– Но сейчас я начинаю чувствовать себя двоечником, – Ианто слегка нахмурился. – Неисправимым двоечником. Потому что не могу избавиться от чувства, будто мне раз за разом повторяют, что такое конец света.

– Ой, брось, Ианто! – хмыкнула Гвен. – Всего-то пара вторжений. Обычно до этого не доходит. Долгоносикам вон не до захвата планеты. А их мы ловим чаще, чем предотвращаем вторжения.

– Я говорю не о долгоносиках, – поправил ее Ианто. – Я говорю о нас.

Гвен закатила глаза.

– Сколько ты тут? – спросила она. – Три года? Четыре?

– Один год шесть месяцев и четырнадцать дней, – ответил он так легко и быстро, будто отвечал на стандартный вопрос о погоде.

– Эээ… кхм… – Гвен никак не могла привыкнуть к такой точности. – Ну да… Так вот. Разве за этот один год шесть месяцев и десяток…

– Четырнадцать, – поправил ее Ианто.

– … Прости, – кивнула девушка, – четырнадцать дней. Разве за них глобальные вторжения, концы света и катастрофическое расширение Разлома встречались так уж часто?

– Приблизительно тринадцать каждый год, – невозмутимо ответил Ианто. – Плюс-минус одно вторжение.

– О… – Гвен поежилась. – Иногда забываю, с кем разговариваю.

– Итого: семьдесят четыре за все время работы.

Она некоторое время молча смотрела на него, пытаясь понять, серьезно ли он все это. Потом все-таки пришла к выводу, что валлиец преувеличивает слишком редко, чтобы считать, что это случилось именно сегодня.

– Мда… – Гвен улыбнулась. – Чувствую, скучно не было.

– Но я и с первого раза понял, что конец света – не то, что я хотел бы переживать каждые тридцать целых четыре десятых дня, – Ианто засыпал в кофеварку зерна и нажал кнопку помола.

– Это наша работа, я думаю, – пожала плечами Гвен. – Кто-то должен печь хлеб, кто-то вырезать аппендициты, кто-то подметать улицы, кто-то чистить туалеты, а кто-то…

– Убирать дерьмо за инопланетянами и заблудившимися во времени, – закончил за нее Ианто.

– Я не это хотела сказать.

– Но смысл тот же, – отрезал он.

Гвен покачала головой:

– Кстати о заблудившихся во времени. Спросил бы у Джека, откуда столько вторжений.

Ианто недовольно поджал губы.

– А что Джек? Ты слышала, что он обычно говорит инопланетянам, которые настроены на то, чтобы захватить Землю?

Девушка качнула головой.

– «Сегодня этого не должно было произойти. Как вас остановить?» – Ианто постарался передать интонации и акцент Джека Харкнесса. – Такое ощущение, что он заранее знает, когда вторжения ДОЛЖНЫ произойти, а когда – нет.

Против желания Гвен вздрогнула:

- Да, ты прав. Даже мурашки по всему телу. Жутковато…

В тишине, которая повисла в штаб-квартире Торчвуда, был слышен только звук кофемолки и плеск воды, стекающей по столбу в центре.

– Как думаешь, из какого он времени? – нарушила эту тишину Гвен.

– Ну… – Ианто запнулся. – Наверное, из будущего. Скорее всего, из будущего.

– Какое там «скорее всего»? – фыркнула Гвен. – Наверняка из будущего. И молчит обо всем. Может, он в школе проходил все вторжения на Земле?

– Хотя в прошлом он тоже пожил достаточно, – заметил Ианто.

– Да уж… – Гвен улыбнулась. – Когда я его впервые увидела в этом военном пальто времен Второй Мировой… Я тогда, конечно, не могла предположить, что он сбежал из прошлого или из будущего. Я подумала, что, если он откуда-то и сбежал, то только с карнавала. Или из психушки. Второе – вероятнее.

– Иногда не понимаю, – произнес Ианто, – как люди ему верят, когда он появляется в этой своей безумной военной форме и заявляет, что он – из Торчвуда. Все равно, как если бы появился Белый Кролик и заявил, что он – из Страны Чудес с посланием от Дамы Бубён.

– Белый Кролик… – задумчиво произнесла Гвен. – А мы, как и Алиса, рванули за ним в кроличью норку…

Ианто грустно улыбнулся:

– Вряд ли Джек похож на Белого Кролика. Да и Торчвуд… Страшноват для Страны Чудес. И Разлом – для Зазеркалья.

– Можно подумать, что тебе здесь не нравится, – поморщилась Гвен. – Где ты сможешь работать после Торчвуда?

Ианто вздохнул.

– Я могу тебе сказать стопроцентно, что работы ПОСЛЕ Торчвуда не было ни у одного из офицеров данной организации.

– Звучит зловеще, – мрачно усмехнулась Гвен.

– Отсюда действительно не уходят, – задумчиво продолжил Ианто. – Для любого другого учреждения это звучало бы как гипербола. Этакая красочная метафора, которую начальник вставляет в свою речь, провожая кого-то на пенсию.

– Представляю, как нам это будет говорить Джек, – улыбнулась девушка. – Может быть, наденет парадную форму капитана ВВС 1941 года…

– Джек этого не скажет. Он слишком хорошо осведомлен о статистических данных Торчвуда, – Ианто поставил чашку в кофеварку. – А еще о том, что количество криокамер в подвалах неуклонно сокращается. Скоро мы перестанем справляться с нашими мертвецами.

– Господи, Ианто! – Гвен всплеснула руками и вскочила с диванчика. – Не хочу об этом слышать! Наверняка же были исключения? Если бы все агенты Торчвуда погибали на работе, тут бы никто не соглашался работать! Торчвуд и хорош тем, что у нас ПОЛУЧАЕТСЯ!

– Исключения? – Ианто прищурился. – Если считать исключениями агентов, навсегда застрявших во временнЫх петлях, потерявшихся в других веках, увязших в параллельных вселенных, то да, такие были.

– Кровавый ад… – Гвен на секунду прикрыла глаза. – А исключений из того, чтобы стать замороженным мертвецом или потеряться во времени, разве нет?

– Вообще-то быть мертвецом для того, чтобы тебя заморозили и положили на вечное хранение в одну из камер в подвале, совсем не обязательно.

Гвен Купер уставилась на коллегу, будто хотела просверлить его взглядом. Или, может быть, ждала, что валлиец рассмеется и скажет, что, конечно, исключения есть, их полно, и сейчас милые старички и старушки – бывшие офицеры секретной организации Торчвуд – растят розы у своих уютных домиков, читают сказки внукам и не мучаются ночами от кошмаров, потому что они ведь победили всё и всех, они выжили назло статистике. Она так ждала этого и так хотела.

Но Ианто молчал.

Только подставлял очередные чашки под кофеварку, нажимал кнопки, чтобы машина выдавала именно то, что любит их пятерка.

Девушка сглотнула.

– Тебе бы только детские сказки писать, Ианто, – хрипло произнесла она. – Со счастливым концом.

Валлиец коротко взглянул на нее и продолжил свой ритуал с кофе.

Гвен зажмурилась, потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. Ее черные волосы растрепались по плечам. Она сделала глубокий вдох и громко и четко сказала, обращаясь не то к Ианто, не то к самой себе:

– Я, офицер Торчвуда Гвен Купер, твердо намерена прожить с Рисом долгую и счастливую жизнь, завести детей, увидеть внуков и все такое. Никакой конец света мне в этом не помешает! Ни инопланетяне и ни Разлом! Ни твои сказки, ни Белый Кролик, ни Джек. НИКТО!

Ианто молча посмотрел на нее, потом кивнул.

– Кофе, офицер Торчвуда Гвен Купер? – только спросил он.