Он слышит крики, звуки ударов и ее плач. Он слышит, как она торопливо что-то говорит на французском, но замолкает и снова плачет. Он сидит в своей комнате на полу, уткнувшись лицом в коленки.

У нее короткие черные волосы и узкие черные же глаза. У него глаза большие и выпуклые, как бусинки ее любимого ожерелья, и она называет его лягушонком. Она говорит: "Лягушонок, мы уходим", - берет его за руку и выводит на улицу.
Небо синее-синее, чуть светлее, чем ее пальто. Она стискивает его ладонь и просит поторопиться, а он вглядывается в ее лицо, пытаясь понять, что не так. А, вот что - у нее руки как ледышки. Того гляди и растают.
Шнурки на его кросовках развязываются прямо посреди дороги. Он останавливается, а она даже этого не замечает. Сделать петельку, еще одну, скрестить, потянуть. Вот и бантик. А потом раздается нечеловеческий визг. Она выдергивает его из-под колес за секунду до столкновения. Водитель что-то кричит. Люди так любят кричать по-французски. Толпа течет сквозь них, и ему кажется, что вот-вот какой-нибудь Человек В Пиджаке и Галстуке оттащит его в сторону, и он больше никогда-никогда ее не увидит. Никогда-никогда.

/-мама, а что такое "никогда"?
- это когда настолько долго, что не дождешься./

Она снова хватает его за руку и бежит. Он смотрит на нее - вверх и влево - и видит, как дергаются ее губы. Прямо на встречу им двигается тележка мороженщика, и он тянет ее дергает ее за ладонь - я хочу мороженого. А она смотрит на него с таким удивлением, словно не понимает на каком языке он говорит, а потом просит: "Милый мой, не сейчас. Подожди еще чуть-чуть. Не сейчас". Когда они проходят по мосту, он так и тянется к реке. Темные воды текут спокойно, а страшилища (химеры, да-да, мам, я помню) отражаются в ней, как в зеркале. Когда солнце озаряет розу, он останавливается не в силах оторвать взгляд. И когда солнце прячется за какой-то тучей, он кричит: "Мама!" - и пытается найти ее, но почему-то не видит. Он пробирается сквозь толпу, столь привычную в этом месте, почему-то вдруг замершую. А потом, как раз в тот момент, когда солнце выныривает из-за облаков, он видит ее. "Мама, - думает он, - кто облил тебя вишневым вареньем?" А потом замирает, хотя уже был готов подойти. Он смотрит на людей, что склонились над его мамой. Слышит их торопливую, истеричную, французскую речь. Он стоит и смотрит, как "вишневое варенье" капает в Сену, стекая по маминому пальто. И он ловит ее взгляд, застывший, и в ужасе отступает назад. Над городом звонят колокола, и он бросается бежать прочь отсюда.

***

Он заходит в собор, и тут же жаркий летний день остается позади. Музыка органа тут же заглушает все звуки снаружи. Внутри темно. Он проходит вперед и останавливается в центре цветной тени. Он смотрит на Розу и думает, что, освещенная, изнутри она гораздо красивее. Он стоит так довольно долго, слушая тянущиеся звуки органа. Они отдаются в голове так, словно она совсем пустая. И от этого голова тяжелеет, но на сердце становится легко-легко. Он чувствует, что что-то отпускает его,что ему становится легче дышать - даже внутри помещения. А потом все это исчезает. И когда Ватари подходит и спрашивает, все ли нормально, он не задумываясь отвечает: "Да". День становится совсем обычным, и он проходит по мосту и думает, что должен попробовать жареные каштаны, раз уж оказался во франции. И круасаны тоже к месту. Но на том самом месте он останавливается - всего на секунду - и, глядя в воду, пытается представить себе ее лицо, но не получается. "Не могут дождаться, - думает он, - только те, кто не умеют ждать".

***

fin