Эпиграф:
1. "Не покидай меня! Не покидай!"-
Крик тишину раскроил.
В сердце вонзился острее, чем сталь,
Небо над Перном разбил.
"Стой! Возвращайся! Не умирай
Или погибну вмиг!
Не покидай меня! Не покидай!"-
Мир облетел этот крик...
Энн Маккефри.

2. Я буду тебе парусом над морем,
Я буду сердцем бурю предвещать,
Мне кажется, что я тебя теряю….
Юнона и Авось.

***
1.

Не покидай меня. Пожалуйста, не покидай. Миленький, родной мой. Прости меня за всё. Прости за то, что я не могла сказать тебе этого раньше, прости, пожалуйста. Как же я люблю тебя, как же ты мне нужен. Здесь, сейчас и на всю жизнь. Прости меня за всё, прости, что я заставила тебя чувствовать себя виноватым. Это не так, всё не так, я просто боялась. Прости меня. Я просто не могла поступить иначе, я очень хотела бы всё изменить, но не могу. Просто поверь. Если бы я не оставила тебя, если бы я не уехала и не попыталась в последний раз вернуть свою жизнь в накатанную колею, в моей душе осталась бы маленькая гнетущая мысль, что всё могло бы быть по-другому. Теперь-то я знаю, у меня нет другого пути. Теперь знаю, но не тогда. Не тогда…

Майкл, возьми трубку, позвони мне, умоляю тебя, Нет, заклинаю. Пожалуйста, Майкл. Сделай это. Не дай мне потерять тебя, я этого не вынесу. Я не могу потерять тебя сейчас, когда я знаю, что ты - самое искреннее и светлое, что было в моей жизни. Прости, что я не увидела этого раньше. Прости, что я боролась со своими чувствами и заставляла себя верить в обратное. Прости меня за всё.

Ты нужен мне, Бог мой, как же ты мне нужен. Мне жизненно необходимо, чтобы ты был рядом. Мне нужно видеть твои глаза, мне нужно прикасаться к твоей коже. Родной мой, подай мне знак, что ты дашь мне шанс. Поверь, я всё исправлю. Я буду тебе лучшим другом, я буду тебя надёжным тылом, я буду любящей женщиной, которая отдаст всю себя, лишь бы тебе было хорошо.
Умоляю, Майкл, позвони, дай мне знать, то ты в порядке.

***
- Майкл
- Я знаю, Скофилд
- А ты?...
- Доктор Танкреди будет достаточно…

Я не знаю почему, но в тот день, в день нашей первой встречи, я проснулась счастливой, мне казалось, что меня сегодня ждёт удача. Я ещё не знала тебя, ещё не ведала, что ты появишься в моей жизни. А ты уже изменил меня. Впервые за долгое время я искренне улыбалась. Впервые. И верила, что всё изменится и всё будет хорошо.
Забавно, но я почти не помню нашего знакомства. В памяти всплывают какие-то образы, но я не могу вспомнить, что ты сказал и что я ответила. Не могу. Я помню про инсулин, помню, что сразу обратила внимание на твою историю болезни, потому что нам необходимо было часто встречаться, но самого первого разговора не помню, совершенно.
И первое впечатление тоже помню смутно. Что-то неявное, далёкое, размытое, но что-то забавно-жизнеутверждающее.

-Что случилось?
- Да ничего
- Это ни ничего, Майкл, скажи мне, что произошло?
-Не заставляй меня лгать тебе… Пожалуйста.

Зато помню, когда первый раз моё сердце ёкнуло и подсказало мне, что ты – это не просто один из сотен заключённых, не просто эрудированный человек с хорошим чувством юмора, который умеет поддержать любой разговор. Нет, тогда я увидела перед своими глазами мужчину. Да, Майкл, я никогда не думала, что в жизни, в реальной жизни, есть люди с таким характером. Твои скупые слёзы и сбившееся дыхание гораздо сильнее чем самый истошный крик говорили мне о том, какую боль ты испытываешь. И даже в этом состоянии, когда другой на твоём месте впал в болевой шок, ты сохранял разум и силу духа. Ты оставался самим собой и ты… Ты сказал ту фразу, что навсегда останется в моём сердце.
Несколько недель спустя, когда я буду оплакивать свою любовь и ненавидеть - любить и ненавидеть тебя - из-за всей той лжи… Несколько недель спустя, когда я сорвусь и снова вернусь к призракам прошлого, эти слова выведут меня из бессознательного состояния. Именно эти слова не дадут мне упасть в бездонную пропасть. Не дадут мне умереть. В тот момент ты просто физически не мог лгать. Не мог.

После тех слов я стала ждать наших встреч с каждым днём всё сильнее и сильнее. Сначала я ещё списывала всё это на простое физическое влечение, в конце-концов, последние пол года я была одна, и мне тоже хотелось заботы и любви. В какие-то моменты, мне даже казалось, что я сама придумала эти чувства. Бывали дни, когда мои мысли были заняты совсем другим, и твоё присутствие не поднимало во мне вихря эмоций. Но их становилось всё меньше и меньше…

- Я тебя не обижу…

А потом был бунт, и такой животный страх, которого я в жизни не испытывала. Бунт бессмысленный и беспощадный, и список жертв, просто чёрные буковки на белом листе бумаги, А я знала, если бы не ты, то отдельные буквы сложились бы и в моё имя. Но ты пришёл за мной, и вытащил из ловушки. И я… Господи, Майкл, ты не представляешь, насколько я была тебе благодарна. Первоначальный страх исчез, и я… Я ведь была готова ползать по техническим коридорам вечно. Потому что рядом с тобой я чувствовала себя в безопасности. Впервые за долгие годы, я ни о чём не думала, лишь слепо следовала за тобой. Потому что ты знал, что делать.
Когда мы стояли в комнате для свиданий, в моей голове крутились какие угодно мысли, кроме того, что мне необходимо выбраться наружу. Я не хотела оставлять тебя в этом месте, в какой-то миг мне даже показалось, что если я выйду сейчас отсюда вместе с тобой, то сумею доказать всем, что ты не должен сидеть в тюрьме. Не должен. Потому что ты спас меня. Ты рисковал собой, чтобы спасти другого человека, ну как ты можешь быть преступником? Как? И когда ты вытолкнул меня из комнаты, мне было очень горько и страшно. Теперь страх был совсем другой. Я боялась не за себя, а за человека, который каким-то непостижимом образом, вдруг стал мне родным и близким. Я боялась за тебя, Майкл, и мои руки дрожали, когда я посматривала списки погибших. А когда я не нашла твоего имени, то с моей души спал огромный груз. Ты жив и значит всё в порядке. Ты жив, и значит, я буду видеть тебя каждый день. Всё так и случилось.

- Надеюсь, ты не чувствуешь себя обязанной мне?
- Вообще-то да...

Конечно, я чувствовала себя обязанной. Как могло быть иначе? Глупый вопрос Майкл. Чувствовала, конечно, чувствовала, поэтому никому не сказала о том, как мне удалось спастись.
А ведь в начале я хотела кричать об этом всем, на каждом углу. Не сделал это ради тебя, побоялась, что заключенные, эти изгои общества расквитаются с тобой, за то, что ты отличаешься от них. И позже, когда я узнала про ТР, я обрадовалась, что не рассказала о своём спасении. Решила что это знак - я не должна тебя выдать. Чем бы ты не занимался, откуда бы ты не знал всё то, что знаешь про Фокс Ривер, но это спасло мне жизнь. Ты спас меня, а я никому не рассказала о том, что ты знаешь гораздо больше, чем кажется. В тот момент, мне казалось, что мы квиты.

А потом началось безумие. Бессонница и тоска, сжимавшая моё сердце долгими холодными ночами. Мечты и фантазии о том, что вот сейчас ты окажешься рядом, и я смогу прикоснуться губами к твоим губам, провести холодными пальцами по твоей разгорячённой коже, и почувствовать, как по твоей спине пробегает дрожь…

Это было ночью, а днём я снова надевала на себя маску равнодушия, иногда позволяла себе лёгкие улыбки и даже флирт, но чаще, просто смотрела на тебя и проклинала себя, проклинала за то, что меня зацепил преступник. И проклинала тебя – потому что ты не появился в моей жизни раньше.

- Дождись меня, Это не всегда будет так, здесь
- Не могу

Потом был поцелуй. Твой настоящий поцелуй. И это было лучше, чем любая фантазия и одновременно безумно горько. Потому что тогда же я дала себе слово, что больше это не повториться. И не повторилось… до сих пор.

2.

«Бороться и искать
Найти и не сдаваться»
Каверин. «Два капитана»

***

Бумажные птички были мне лучшими друзьями. Получать их – значило снова и снова убеждаться, что я тебе не безразлична. Сейчас я рассматриваю их, и у меня на глазах наворачиваются слёзы. Как я хочу, чтобы в моих руках оказалась ещё одна птичка, и пусть там будет новый ребус. Сложный и нелогичный, пусть. Я разгадаю его, я сделаю это потому, что так должно быть.
Я должна получить весточку от тебя. Пусть это будет не звонок, пусть, это не важно. Я и так слышу твой голос каждую минуту. И каждый прожитый миг прошу у тебя прощения и молюсь, чтобы Бог хранил тебя.

Идти по улицам и ожесточённо набирать твой номер в надежде сказать тебе всё, что казалось таким нелепым раньше, но в ответ лишь гудки. И тупая боль сжимает сердце. А в голове вертится лишь одно слово. Слово, способное убить своей невыносимой жестокостью «опоздала»

Нет. Я не буду верить в это. Я не опоздала и всё ещё впереди.

Я найду тебя.

Уже ищу.

***
Оказывается, то за крупными городами тоже есть жизнь, только она совсем другая. Те, кто считают мой город самым опасным в мире, сосредоточение всего зла и ужаса этой страны - ошибаются. Безумно ошибаются. Они просто не бывали в маленьких провинциальных городках, которые словно крошки огромного пирога, рассыпаны на льняной скатерти бездушных прерий. Эти городки таят в себе гораздо больше опасности. В них нельзя затаиться, в них нельзя остаться незамеченной и не привлекать к себе внимания. Это безнадёжно, но я пытаюсь слиться с тусклыми улочками, пыльными деревьями и потрёпанными барами. Сейчас я благодарна, что моя внешность никогда не привлекала к себе особого внимания. Городские девушки не выглядят так, как я, они слишком яркие. Я - нет. И я этому безумно рада.

Этот городок такой же как и предыдущие. И тебя тут нет. Я точно знаю, что тебя тут нет. Но я почему-то здесь. Почему сейчас? Сама не ведаю. Я опоздала на несколько дней, может, неделю. Ты был здесь, недавно и так давно. Ещё до нашей последней встрече, ещё до…

Город уже поглотил твои следы, но я словно гончая, идущая по следу, я могу уловить мельчайшую деталь. Я здесь, потому что ты был здесь. Ты провёл в этом месте целый день и… Я верю, что ты оставил мне знак. Ты ведь знаешь меня лучше всех, ты знал, что я не уеду с тобой тогда… Знал. Уверена, ты предвидел и то, что я буду искать тебя.

Бездушный сухой ветер бьёт в лицо и треплет волосы, заставляя искать защиты у дверей ближайшего магазина. Я прикасаюсь к деревянной двери, которая видала гораздо лучшие времена и чувствую показывание в пальцах - словно тысячи мельчайших иголочек впиваются в моё тело и заставляют вздрогнуть. Ты был здесь. Я точно знаю. Ты бы здесь. Ты прикасался к этой двери, и сквозь время я отчаянно пытаюсь почувствовать тепло твоего тела.

И я читаю вывеску, так же, как это делал ты, я вхожу в магазин и оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, что могло понадобиться тебе в этом месте. Я медленно подхожу к прилавку, пока хмурый продавец внимательно наблюдает за мной, пытаясь оценить, какие неприятности я могу доставить. На его лице отчётливо видны отметены, которые он получил после встречи с вами… С тобой. И я ему завидую. Будь на моём теле любой шрам, любая метка, оставленная тобою, я бы берегла её как зеницу ока. Но ничего нет. Лишь мои губы помнят прикосновение твоих губ, а руки – твою тёплую кожу. Но с каждым днём эти воспоминания становятся всё более зыбкими.

Хозяин недоволен, но как любой южанин, он не может отказать в помощи просящей женщине. Верит ли он в ту историю, что я выдумала? Думаю, нет. Этот городок не часто видит девушек разругавшихся в поездке с молодым человеком, и оставшихся одних в незнакомом месте с разряженным мобильником. Но всё же он предлагает мне позвонить. И я набираю несуществующий номер – одну из тех комбинаций, что навсегда отпечатались в моём сознании. Несуществующий номер, который значит нечто большее, чем набор цифр.

В трубке гудки, но я и не жду ответа. Я лихорадочно придумаю как мне задержаться здесь ещё немного. Как узнать то, что так мне необходимо…

Когда мой взор затуманивается, я ощущаю пустоту внутри себя и бессильно опускаюсь на пол, я успеваю понять, что сама судьба делает всё, чтобы помочь мне. Хозяин успевает подхватить меня и ведёт в подсобное помещение, где усаживает на кресло, и тут же принимается заваривать крепкий чай.

Вот так всё и получилось. Это не было планом, не было интригой. Это произошло бесхитростно и по-настоящему. Моя нежданная слабость и потерянный вид лучше любой лжи убедили его в том, что мне необходимо помощь. А может и не убедили, но он помог. И сидя в кресле и деля с этим мужчиной его обед, захваченный им из дома, я узнаю всё, что мне нужно. Он думает, что отвлекает меня от мрачных мыслей, а на самом деле я ловлю каждое слово в его рассказе о чрезвычайно опасных преступниках, сбежавших из тюрьмы и оказавшихся в этом городке волею судеб. И я позволяю его истории захватить себя полностью. А потом я слышу фамилию заложниц. И понимаю, что это не случайностью. Моя дорога следует именно туда.

***

Мне нет нужды разговаривать с женщинами. Не доезжая до дома, я достаю карту и тщательно рассматриваю её, стремясь запомнить всё-всё-всё. Все детали, все подробности. Сама не знаю зачем, просто так надо. И десятки мелких циферок и буковок, десятки галочек и треугольничков запоминаются словно стихотворение.

Ничто не указывает на то, что в этом тихом местечке неделю назад развернулись такие драматические события. Улица тиха и пустынна, а светлый дом так же приветлив как и все остальные. И тишина. Нет ни лая собак, ни скрипа дверей, ни шума машин. Я медленно иду, приближаясь к заветному зданию, где совсем недавно был Майкл. И каждый следующий шаг отнимает всё больше сил. И я стремлюсь туда – словно это моя последняя надежда. Я замечаю почтовый ящик, слегка прищурившись, вижу его номер, и…

Кусочки мозаики соединяются. Я вижу перед собой карту, и знакомые цифры полыхают не ней огнем. Теперь я знаю, куда ведёт меня дорога. Я знаю, где ты меня ждёшь.

***

Заброшенная усадьба находится на окраине городка. Я здесь уже три дня, и с каждым часом, с каждой минутой страх захватывает меня всё больше и больше. И я боюсь, что он поглотит меня полностью. И я сделаю глупость.

Я перепроверяла всё миллионы раз. Я делаю это снова и снова. С надеждой на то, что я ошиблась, и с ужасом - с ужасом от того, что я могла понять что-то неверно. Но это невозможно, всё так. Я сделал всё правильно, но тебя тут нет. И от этой мысли мне физически плохо. Потому что есть только одна причина, по которой ты не добрался до места встречи. Только одна. И тогда становится ясно, почему ты не отвечал на звонки, тогда всё становится на свои места, но я не верю. Я не могу и не хочу верить в то, что всё это напрасно.

Я не верю.

Я снова ложусь в заброшенной спальне. Третья ночь третья бессонная ночь. Очередная ночь без тебя. Но я ложусь и крепко-крепко сжимаю веки, чтобы заснуть.

Чтобы не расплакаться.

Эпиграф:

1. «Ей хочется, чтобы он продолжал говорить, - все равно, что, – потому что ничто не сводит с ума больше, чем горячий, мучительно близкий шепот рядом с твоей обнаженной кожей»
Игла «Близость»

2.«…Как электрический ток,
Из позвонка в позвонок.
Проходит нежно волна тепла,
О, как долго тебя я ждала
Ты здесь,
Чувствую я тебя, радуясь и любя.
Ты здесь,
Только не уходи, всё у нас впереди,
Ты здесь…
Ты здесь...»
Была такая песенка лет 8 назад…

***

3.

Долгие дни и ночи сливаются в одно серое пятно, где смешиваются и растворяются друг в друге все опасности, все беды, все несчастья. И лишь одна мысль, одно желание извивается огненно-красной нитью в этом грязном пятне – мысль о тебе. Она живая, она болезненно пульсирует, не давая мне погрузиться в эту серость, не давая мне и утонуть в грязи.

Я лежу на ветхой кровати и отчаянно пытаюсь погрузиться в заветную дрёму. Я устала. Я безумно устала, и мне очень хочется закрыть глаза и уснуть, быть может - навсегда, но я не могу позволить себе сделать это. Время ещё не пришло.

Я закрываю глаза и вижу тебя, и слышу твой голос, ощущаю твои прикосновения. Несколько месяцев назад я проклинала себя за эти мысли, а теперь я страстно желаю, чтобы это оказалось правдой. Я хочу…Нет, я требую ещё одного шанса. Ведь мы его заслужили.

Скрип половиц выводит меня из тяжкого забытья, именуемого спасительным сном. В первые мгновения мне кажется, что виновник этого звука – порыв ветра, который часто врывается в это заброшенное здание, словно напоминание о том, что когда-то здесь была яркая жизнь, а сейчас лишь эхо отзвучавших событий владеет этим местом. И чужак, который незаконно вторгся в эти владения, является досадной помехой для того, чтобы тени минувшего ожили и продолжили свою нескончаемую игру.

Но я ошибаюсь. В который раз.

Я слышу мужской голос, и моё сердце вдруг начинает биться слишком часто и кровь стучит в висках не вообразимо гулко, затуманивая зрение. Эти голос смутно знаком мне, но я не могу определить, кому он принадлежит, я точно знаю, что не тебе, и тогда я вся превращаюсь в один напряжённый комок нервов, и мне безумно страшно, потому что я понимаю, что у меня больше нет сил бежать и скрываться. И если меня нашли, если меня вычислили – то это конец.

Это конец для меня.

Конец для нас.

Я боюсь пошевелиться, чтобы случайным звуком не выдать своего присутствия. Я отчаянно вслушиваюсь, в надежде услышать твой голос. И когда это происходит, мне кажется, что это моё воспалённое сознание играет со мной злую шутку. Потому что прошла уже неделя, с того момента как я жду тебя в этом месте. Скрип ступеней говорит мне о том, что ты, с кем бы ты ни был, но ты поднимаешься сюда, ко мне. И с каждым шагом ты всё ближе. Но я по-прежнему не двигаюсь, прячась в тени комнаты, озарённой лунным светом. Я не верю происходящему. Не верю до того момента, пока ты не оказываешься на пороге этой спальни и не вступаешь в полосу лунного света, а когда это происходит, всё перестаёт иметь значение, и мне не важно, что за твоей спиной возвышается чья-то сумрачная тень, мне не важно, что ты выглядишь измождённым и израненным. Я вижу только тебя, и все мои силы уходят на то, что бы чуть слышно пошептать одно-единственное слово

- Майкл…

Я вижу как меняется твоё лицо. Прошли те времена, когда ты надевал каменную маску. Теперь ты не скрываешь своих чувств и эмоций. Я словно кошка в полутьме отчётливо вижу, как в твоих глазах поочередно вспыхивает страх, удивление и … надежда? Я перебираюсь на край кровати, ближе к тебе, и сама оказываюсь освещённой лунным светом. И я пристально вглядываюсь в родные черты твоего лица, и напряжённую позу уставшего тела.

- Сара…

Ты произносишь моё имя на выдохе, словно не веря тому, что это я, что я здесь, я нашла тебя. Ты смотришь на меня, не говоря ни слова так долго, что я вдруг пугаюсь того, что ты любил уверенную в себе женщину с блестящими рыжими волосами и светящейся кожей, а сейчас моё лицо украшают тёмные круги под глазами, и давно спутанные пряди волос безжизненно свисают на лицо. Эта внезапная неуверенность настолько захлёстывает меня, что несколько мгновений я жалею о том, что нахожусь здесь, сейчас. Жалею о том, что ты видишь меня такой.

Но это длится лишь секунду, а в следующий миг, не в силах более сдерживаться, я бросаюсь к тебе, прижимаюсь, стараясь каждой клеточкой своего тела почувствовать твоё тепло, твои прикосновения. И я не замечаю, что тень Линкольна, стоящая за твоей спиной, удаляется, оставляя нас одних. Сейчас ничего не имеет значения, кроме того, что твои сильные руки прижимают меня к себе так, словно ты боишься, что я исчезну, стоит тебе ослабить объятия. Ты обнимаешь меня так сильно, что я чувствую боль, и эта боль - самое прекрасное, что может быть.

Твои губы шепчут мне какие-то слова, но их смысл ускользает от меня, и я просто улыбаюсь, улыбаюсь, потому что слышу твой сбивчивый шёпот. Улыбаюсь, поскольку чувствую на свое коже твоё дыхание. И в тот же миг по моему телу разливается волна возбуждения, и я отстраняюсь, чтобы взглянуть в твои глаза, чтобы прочитать там, словно в зеркале, что с тобой происходит то же самое. И тогда я подставляю своё лицо, и ты покрываешь мои глаза, скулы и щёки поцелуями. Лёгкие прикосновения твоих обветренных губ заставляют меня издать еле слышный стон, который прерывается, как только ты находишь мои губы.

Твои руки блуждают по моей спине, и сквозь ткань кофты я ощущаю их тепло и силу, и во мне всё отчетливее становится желание, чтобы ты лишил моё тело этого покрова, потому что я хочу чувствовать твои пальцы на своей обнажённой горячей коже, хочу чувствовать, как наши тела сливаются. Чувствовать, каждой клеточкой своего тела. И, словно читая мои мысли, ты поднимаешь мои руки вверх и один плавным движением снимаешь уже ненужную вещь, откидывая её в тёмный угол. Мы оба знаем, что до утра она не понадобится. Ты проводишь пальцами по слегка затянувшемуся шраму на моей руке и в твоих глазах сквозит боль. Ты винишь в произошедшем со мной себя, и я останавливаю твою руку своей ладонью и заставляю тебя посмотреть мне в глаза: и когда ты смотришь на меня, я слегка веду головой из стороны в сторону, чтобы ты знал, что твоей вины тут нет и быть не может. А следующий миг ты опускаешься на колени и прижимаешься щекой к моему обнажённому животу, в то время как твои ловкие пальцы расстёгивают неподатливую молнию моих брюк, освобождая меня от оков одежды.

Мои руки лежат на твоих плечах, и я ощущаю каждой клеточкой тела, что то, что происходит в этой комнате, заброшенной много лет назад – это волшебное действо которое никогда не повториться. Потому что уже никогда все ощущения не будут так остры.

Ты отстраняешь, и смотришь на меня снизу вверх, словно я какая-то богиня, но я не хочу быть недоступной и далёкой, ведь я вся твоя. И опустившись на колени, я расстегиваю твою рубашку. Очень медленно и осторожно, пуговицу за пуговицей, хотя мне хочется разорвать её одним движение руки, но я продолжаю эту нестерпимую пытку. И когда я стягиваю рубашку с твоих плеч, я улыбаюсь. А твои веки сомкнуты и сквозь полу прикрытые губы я слышу сбивчивые вздохи.

Вслед за рубашкой становятся ненужной майка, открывая моему взору твоё тело, испещрённое тёмно синими чернилами. И очень аккуратно, еле касаясь, я провожу пальцем по твоему торсу, повторяя загадочный маршрут, спускаясь всё ниже и ниже… Когда мои маленькие пальчики добираются до пряжки ремня, ты не выдерживаешь и набрасываешься своими обветренными губами на моё уста, словно пытаясь поглотить меня всю целиком. И я не сопротивляюсь. Наоборот, открываюсь перед тобой вся без остатка, потому что так и должно быть.

Я задыхаюсь от твоих поцелуев, наполненных какой-то звериной страстью, и в то же время продолжаю снимать с тебя брюки, понимая, что возбуждение становится невыносимым и, желая лишь одного - как можно быстрее ощутить тебя в себе. И когда ты подхватываешь меня на руки и одним стремительным движением опускаешь на постель, я не чувствую уже ничего, кроме этого нестерпимого и болезненного желания.

И ты срываешь с моих узких бедёр последнюю преграду, мешающую нам соединиться в блаженстве. Тебе не надо просить меня раздвинуть бёдра. Потому что я уже подалась тебе навстречу вся. И в тот момент, когда ты опускаешься на меня своим телом, я чувствую проникновение в себя. И мне хочется сказать, как сильно я люблю тебя и, как долго я ждала этого. Но твои губы не дают мне сделать этого. Потому что тебе не нужны слова.

В ритмичных движениях мы едины. Из наших уст одновременно раздаются стоны, и мы одновременно достигаем пика наслаждения.

Так и должно быть.

***

Немного погодя, вернувшись на грешную землю и осознав, наконец, произошедшее, на моих глазах наворачиваются слёзы, и я плачу. И я не могу объяснить тебе почему это происходит. Хочу, но не могу. Поскольку слёзы душат меня, не давая вымолвить и слова.

И ты прижимает меня к себе и целует в висок, каким-то шестым чувством понимая, что именно это мне сейчас и нужно. А из моих глаз продолжают струиться слезё.

Слёзы счастья.

FIN