***

Вечный вопрос о том, как следует употреблять в пищу курицу - с помощью столовых приборов или просто руками - в этот раз не вызвал никаких жарких споров. Вилок и ножей, равно как и тарелок под рукой всё равно ни у кого не было. Хотя справедливости ради следует упомянуть, что по крайней мере, одного человека из восьмёрки активно жующих - этот вопрос никогда и не интересовал.

Гудвин давно и искренне был убеждён, что есть следует в первую очередь ртом. За эту точку зрения белобрысая шавка Джулиет не раз называла его «зарвавшимся быдлом», причём за глаза. Услышав это словосочетание в первый раз, в исполнении «дочери полка» - мелкой Алекс, которая подхватывала на лету все дурные привычки азервильцев, в том числе и сплетничество, присущее некоторым дамам острова, Гудвин пожал плечами; во второй - заржал вместе с Томом в голос, и следующие пол часа своей чрезвычайно насыщенной жизни, посвятил обсуждению того затмения, которое нашло на Бена, когда он выбрал эту белобрысую сучку на роль великого учёного; а в третий - вломился к Джулиет в дом, и та больше никогда не пыталась высказывать своё компетентное мнение по нерабочим темам.

И сейчас Гудвин вместе с выжившими хвостовиками поглощал курочку, которую подогнали его коллеги и друзья. И был …

Гудвин не признался в этом Бену, но на пляже ему нравилось: нравилось ощущение опасности, нравились подозрительность и страх. В конце-концов, ему нравилось присутствие трёх незнакомых хорошеньких женщин. Нравилось разводить костёр трением сухих палочек, словно первобытный человек. Нравилось засыпать, не зная, что будет завтра.

Всё это было одним сплошным наслаждением.

И даже маленький кусочек куриного мяса, прожаренный так, что внутри он оставался сырым, а по краям обгорелым. Кусочек мяса, величиной с крупный грецкий орех, приготовленный без соли и специй, промытый в морской воде - вызывал у Гудвина приступ острого всеобъемлющего счастья.

Уже очень давно Гудвин не получал такого удовольствия от столь скромной трапезы, и несмотря на сильный голод, вместо того, чтобы одним махом разделаться с мизерной порцией, мужчина методично откусывал горело-сырые кусочки и неторопливо прожёвывал их, рассматривал обглоданную косточку и с удовлетворением отмечал, что падальщикам поживиться будет нечем.

Очень давно Гудвин не получал такого удовольствия от столь скромной трапезы, и не только…

Гудвин был чертовски доволен собой. Он улыбался и щурился, рассматривая солнечные блики на воде.

Ана-Люсия сидела справа от него, хмуро уставившись на догорающий костёр.

Синди дремала, прислонившись к поваленному дереву, и чему-то улыбалась.

Гудвин глубоко вздохнул и задумался на вечные темы, рассматривая то одну женщину, то другую. Спустя несколько минут, мужчина неторопливо поднялся, отряхнув прилипчивый песок с брюк, широко замахнулся и выкинул обглоданную косточку как можно дальше.

Это движение вывело Ану-Люсию из глубокой задумчивости, и она с таким же хмурым видом перевела взгляд на Гудвина.

Он лишь улыбнулся. Широко и открыто.

Неторопливо вытерев руки о рубашку, он сделал два шага в сторону женщины и плюхнулся на песок рядом с ней.

- Ты не возражаешь?

Ана промолчала и вновь перевела взгляд на горящие угли.

- Видимо нет - Весело заметил Гудвин и улёгся на песок совсем рядом с ней, положил под голову руку и принялся рассматривать смуглое лицо. - Вкусная была курочка?

Ана не выдержала и улыбнулась.

- Если честно, то за эти дни я соскучилась по мясу... - небрежно заметила она, подкидывая в догорающий костерок маленький кусочек коры.

Гудвин расхохотался, нарочито громко.

- Если честно, то я тоже – произнёс он довольным голосом. Произнёс настолько громко, чтобы и саму реплику, иуверенность, и радость в его голосе услышала не только Анна.

Ана улыбнулась и не ответила. Она по-прежнему не смотрела на него, но больше не хмурилась

- Так что, я могу остаться? - слегка понизив тон голоса, дабы добавить интимности, спросил Гудвин

- Вполне.

Ана усмехнулась и отвернулась. А Гудвин продолжал наблюдать за ней. И чувствовать пристальный взгляд других глаз, прикованный к его спине

Ему определённо нравилось это приключение.

Гудвин ни о чём не жалел.

***
TBC