Название: "Вонючие морские зомби"
Автор: Циничная Сволочь
Рейтинг: R
Пейринг: никакого
Таймлайн: Pirates of the Caribbean 3: At World's End
Спойлеры: нет
Варнинг: убийста,бред автора
Дисклеймер: ничего не хочу
От автора: Написано на флэшмоб Азазель ака Полсекунды. На фразу Доджесс "Под конец я становлюсь болтливым." Саммари: Немного бреда о Дейви Джонсе, безымянных матросах "Голландца" и отце капитаа Джека Воробья - капитане Джеке Перепелятнике (Sparrowhawk).
...
...
Я играю на органе. Моя старуха-клешня не очень-то подходит для этого, но зато у меня есть щупальца.
Целая хренова куча щупалец.
Интересно, какого дьявола я воткнул сюда орган? Тогдашний я скорее попросил бы лишнюю пару пушек.
Или это была прихоть Строителя?
Дьявол. Лучше не вспоминать о Строителе.
А-а, хорошо. Бутылка рома была сейчас в самый раз. Выпивка всегда кстати, когда вспоминаешь о происхождении этого корабля.
Когда-то выпивка была кстати каждый раз, когда я смотрелся в зеркало.
Потом привык.
...
...
Звуки органа неслись по кораблю, а сам "Голландец" несся в глубинах морских.
– Все играет, – вздохнул какой-то матрос, похожий на помесь кальмара и коралла.
– А что ему еще делать? – усмехнулся Прихлоп Билл.
– Да ему-то как раз нечего, не то, что нам… Паруса, якоря, прочая хрень – мы, в конце концов, вонючие морские зомби на заколдованном корабле-призраке или простая матросня на вшивом торговце?! Почему магия не может делать все это?
Из стены кубрика высунулась жуткая рожа, воззрилась на говорившего, открыла пасть и прохрипела: "Бунт на корабле?! Не допущу!" – после чего всунулась обратно. Все послушно заткнулись.
...
...
Мне надоедает играть, и я начинаю молотить по клавишам, пытаясь раздолбать этот проклятый орган.
Бесполезно. Я его даже поджигал – он неуязвим.
Словно издеваясь надо мной, орган издает чудовищные звуки. Ужасные, отвратительные хрипы, бульканье и визжание.
По-моему, нормальные органы так не умеют. Не должны уметь.
Впрочем, я очень давно не слышал нормальных органов.
...
...
– Мужики, а кто такой этот Джек Воробей?
– Да так, придурок один. Капитана нашего обхитрить решил. Вот старина Дейви и бесится.
– Думаешь, мы его поймаем? Говорят, Воробья еще никто не ловил?
– Говорят, на Тортуге кур доят. Ловили его неоднократно, правда, он всегда убегал. Скользкий тип, прямо как моя морская звезда на голове.
– Да чего вы этого Воробья мусолите… Сопля он, не чета папаше своему…
– Э, ты полегче! Воробей спасся с необитаемого острова на морских черепахах! Круто, да? Ведь круто же!
– Отец Воробья – старина Джек Перепелятник – свалил с необитаемого острова на бакланах.
– Чего? Может, ты еще скажешь, что он шел по воде аки посуху?
– Да нет же, говорю тебе! Он сплел сеть из своих волос и каких-то лиан, поймал дохренища бакланов, и они унесли его!
В кубрике повисло молчание.
...
...
Нажрусь. Ой, точно – нажрусь.
Хотя какое там… я не чувствую даже жжения от рома. Пью его лишь по старой памяти.
Жаль – так хотелось нажраться сегодня…
Не судьба.
Да и судьбы у меня тоже нет. Задевалась куда-то, падла.
...
...
– Бакланам не поднять человека.
– Перепелятник исхудал. Нет, он не исхудал – он похудел специально!
Стена кубрика затрещала, высунулась давешняя жуткая рожа и выдала что-то невнятное.
– Что он сказал? Что?
– Вырезать кусок мяса! – буркнула рожа и снова вросла в стену.
– Вот, слушай, что говорят знающие люди! Перепелятник не худел, а отрезал себе кусок мяса с живота! Его потом полгода откармливали и лечили!
– А Воробей зато никогда не платил женщинам за любовь!
– Лучше тебе даже не знать, что с женщинами делал Перепелятник.
...
...
Мне скучно. Казалось бы, я должен к этому уже привыкнуть… Но нет, это каждый раз по-новому.
Ничего, я знаю, как с ней бороться.
Хватаюсь за вросшую в стену раковину и ору в нее:
– Всплываем, сукины вы дети!
Я слышу топот их ног – они суетятся, бегают, ставят паруса и выполняют прочую работу.
Скоро впередсмотрящий обнаружит корабль. И мы развлечемся.
...
...
– Ненавижу этот морской ветер. Он у меня в ракушке гудит. Противно.
– А вот Перепелятнику была нипочем любая погода. Говорят, он даже умел водить корабль против ветра.
– Дурак, это все умеют. Нужно просто лавировать.
– Ну и что? Все равно он умел это!
– Да, и еще летал на бакланах.
– Да не вру я!
– Заткнитесь, вы, зловонные мертвяки! Парус на горизонте!
...
...
Я слышу лязг и вопли. Они берут корабль на абордаж. Можно было бы присоединиться к ним, но это тоже скучно. И не подобает капитану.
Ненавижу это все. Интересно, когда я ошибся?
Как бы там ни было, уже ничего не изменить.
Зато можно сыграть на органе.
Молочу по клавишам что есть силы. Издевательски-веселая мелодия.
О да. Подходящий аккомпанемент для нашей забавы.
...
...
– А Перепелятник мог проткнуть шпагой трех человек зараз!
– Ну так и я могу. Если эти идиоты выстроятся в ряд. Задолбал уже своими байками.
– Не гони на Перепелятника, он Хранитель Кодекса!
– Кодекс для живых. Нам он не писан. Так что заткнись и руби.
– А я что делаю?
...
...
Кажется, они закончили. Медленно иду по коридорам, поднимаюсь наверх. Выхожу на палубу, перехожу на чужой корабль.
Он зовется "Ласточка Кариб". Ненавижу такие названия. Впрочем, я вообще ненавижу названия кораблей живых. Уж очень они жизнерадостные.
На корабле уже тихо, только доски очень скользкие от крови. Ну и дрянь всякая под ногами попадается. Одна у матросни потеха – кровавая.
Прекрасно их понимаю.
А сейчас моя очередь развлекаться.
Иду к кучке пленных. Смотрю на них, но как всегда, не вижу никаких отличий.
Они абсолютно одинаковые. И абсолютно лишены щупальцев, клешней, и прочей морской дряни.
Хватаю одного своей клешней, поднимаю в воздух.
– Смерти боишься?
Вместо ответа он плюет мне в лицо.
Швыряю его о борт и протыкаю шпагой.
Такие парни встречаются редко. Раньше я их уважал. Потом они просто вызывали у меня интерес. Сейчас я их ненавижу.
Беру еще одного пленного за шкирку.
– А ты смерти боишься? Страшишься гибели?
Кивает. Это неудивительно.
– Избежать ее хочешь?
Иногда мне кажется, что это говорю не я. Какие-то это не мои слова.
Почему я не убиваю их всех?
Вопрос, похоже, того же порядка, что и "почему я играю на органе".
Кстати, пленный кивает. Это тоже неудивительно. Но сейчас начнется моя потеха.
– Хочешь служить мне, на моем корабле? На "Летучем Голландце" будет твоя судьба и твое тело…
Молчит. Наверное, думает.
– Вечное плавание! Странствие без конца…
Я внезапно обращаю внимание на звук собственного голоса. Он грубый и каркающий. Впрочем, именно таким голосом должен говорить человек с осьминогом на голове.
– Д-да, я хочу… – слабым голосом произносит пленный.
Я разражаюсь смехом. Насмеявшись, я говорю:
– А ты хорошо подумал? Вечное проклятие падет на твою душу! Ты изменишься, и изменишься очень сильно – погляди на меня и моих матросов! Думаешь ли ты, что смерть хуже этого?
Наклоняюсь ближе к нему и тихо спрашиваю:
– Каков твой выбор?
И он… Он мотает головой.
Шпага протыкает его сердце.
Черт побери. Под конец я становлюсь болтливым.
Я ухожу обратно на "Голландец", бросая через плечо:
– Всех перебить.
...
...
fin