igrushka13, Quote
я уже давно поняла, что публичное выставление сочетания из трех букв - TBC - надо запретить как нецензурное.
дык три буквы - они на то и три буквы 
спасибо :inlove: я сегодня должна повесить окончание, что-то застрял у меня последний абзац (и, подозреваю, первую часть тоже вычитать) Сорвало крышу у меня, да)))
Добавлено (27.09.2008, 01:43)
---------------------------------------------
Главврач Аркхама, мистер Сильвер, был ниже Брюса на две головы и чрезвычайно суетлив. При этом он не производил комичного, несерьезного или отталкивающего впечатления. Он успевал одновременно раздавать указания медперсоналу, проводить экскурсию для Брюса, и делать самому себе какие-то странные, но, видимо, необходимые замечания – и все это отрывистым, хорошо поставленным голосом.
- Я считаю, что без истерик надо, без истерик… Простите, я о своем. Так… Доктор Хилер, как там у нас? Что там? Ну, в сто восемнадцатой, что? Проверьте, немедленно, там рецедивчик был у пациента. Так вот, видите, мистер Уэйн? Вы, надо сказать, вовремя, очень вовремя со своим предложением… да. С медикаментами у нас все отлично, государство обеспечивает. А вот здание, понимаете, у нас старинное, большое, то там протечет, то тут штукатурка осыпется, да-с… А во время этого ужаса в прошлом году, ну, когда наш доктор Крейн учудил, - какие тут масштабные были разрушения! Бэтмен нам половину спецотделения разворотил!
Брюс вовремя прикусил язык, чтобы не сказать: «Я помню». Мимо санитарка провела худого лысого мужчину в полосатой пижаме, с полузакрытыми глазами. Он еле слышно бормотал себе под нос: «Есть контакт… есть контакт…».
По дороге сюда, Брюс старался вообще ни о чем не думать. Старался отделить себя от Бэтмена насколько возможно. «Я просто Брюс Уэйн, миллионер с благородной миссией, который едет в психиатрическую клинку, чтобы посмотреть, на что будут потрачены деньги. И посмотреть, достаточно ли там комнат с мягкими стенами… тьфу. Твою мать…».
Сейчас, вышагивая по бесконечным аркхамским коридорам рядом с доктором Сильвером, он понимал, что комнат с мягкими стенами, палат, и, возможно (туда они еще не дошли), камер здесь – достаточно. Бэтмен еще успеет предоставить для них новых обитателей. Много обитателей. Так что доктор Сильвер, маленький человечек с песочными волосами и в роговых очках, останется доволен по всем статьям.
«Попросить его придержать одну палату для меня?».
Брюс усмехнулся – так легко далась ему эта мысль. Он вдруг понял, что не так уж боится сойти с ума. Возможно, это уже случилось – да и он сам говорил об этом с самого начала. «Если кто-то одевается летучей мышью, то это, знаете ли, диагноз».
- Доктор Кинзел! Вы не мне это несете, голубушка? – прервал его мысли Сильвер, окликнув молодую женщину с бейджем интерна на лацкане пиджака и папками в руках – должно быть, историями болезни.
- Вам, - ответила она, остановившись. Брюс узнал в ней блондинку со стоянки. Сейчас, правда, на ней были строгие очки, а волосы стянуты в тугой узелок на затылке. Так выглядят люди, которые хотят казаться серьезнее и старше своих лет. Отчасти доктору Кинзел это удалось.
Доктор Сильвер вцепился в папочки, как детсадовец – в долгожданную игрушечную машинку. Брюс увидел на обложке верхней номер «4068». Значит, действительно истории болезни. Скорее всего – новые, с которым Сильверу, фанатику своего дела, не терпелось ознакомиться. В сравнении с этими папками Брюс с его миллионами для главврача просто мерк. Видно было, что он умирает от желания помчаться к себе в кабинет. Все же, на лице его отразилось некоторое колебание нерешимость.
- Доктор, - понимающе обратился к нему Брюс. – Мне не хотелось бы отвлекать вас от работы. Может, на спецотделение меня проводит кто-нибудь другой?
Сильвер поднял на него удивленные глаза. Прямо-таки изумленные до крайности.
- Вы хотите… посмотреть спецотделение, Мистер Уэйн?
«Ради этого, собственно, все и затевалось, старик».
- Ну… - Брюс пожал плечами, - да.
- Я могу проводить, доктор Сильвер, - подала голос доктор Кинзел. Она все еще стояла рядом.
Доктор Сильвер обернулся к ней, потом снова к Брюсу, и вздохнул. С видимым облегчением:
- Ну, если вы настаиваете, мистер Уэйн… Я очень прошу меня извинить, да, но я непременно, непременно приглашаю вас в мой кабинет, после того как вы… закончите.
- Обязательно, - ответил Брюс, пожимая его маленькую твердую ладонь. Не дождавшись завершения рукопожатий, доктор Кинзел зашагала к резным дверям лифта.
В кабине она стянула очки и сунула их в карман пиджака со словами: «Все равно они без диоптрий».
- Зачем же вы их носите? – поинтересовался Брюс, хотя прекрасно понимал, зачем.
- Ну, крашеная блондинка в очках, - это немного иное, чем крашеная блондинка без очков, - простодушно отозвалась доктор Кинзел. Он улыбнулся.
Лифт плавно прибыл на нужный этаж. Его двери плавно разъехались, открывая перспектива длинного светлого коридора, перегороженного решетками.
- Вы работаете на этом отделении, доктор Кинзел?
- Зовите меня Харли, меня все так зовут, - бросила она через плечо. – Да, здесь моя практика и мои пациенты. Привет, Боб.
- Привет, Харли, - коренастый охранник, сидящий у мониторов за первой решеткой, нажал на большую красную кнопку, и дверь с жужжанием отъехала в сторону, пропуская их. – Опять сегодня допоздна работать будешь, небось?
- Посмотрим.
- Сверхурочные-то тебе платят? – крикнул Боб вслед. Харли не ответила.
Они миновали еще две двери с охраной. Возле второй стоял металлодетектор, и Брюсу пришлось на время расстаться с наручными часами. На последнем участке коридора мимо вальяжно прошел чернокожий мужчина, одетый в голубую форму. Он был где-то два метра ростом и не менее полутора, Брюс мог поклясться, в ширину. Не проводить его взглядом было нельзя. Харли рассмеялась:
- Чем дальше в клинику, тем шире санитары, а вы чему удивляетесь? Ладно, мистер Уэйн. Пришли.
… Спецотделение по воспоминаниям казалось Брюсу гораздо менее масштабным. Сейчас перед ним открывалось бесконечное переплетение извилистых коридоров, выложенных бледно-салатовой кирпичной кладкой. Вдоль стен было наштамованно бесчисленное количество одинаковых белых дверей с маленькими решетчатыми окошками.
- Здесь тихо, - произнес он вслух.
- Пациенты приняли послеобеденное успокоительное, - пояснила Харли. – Ну, идем?
- Идем.
Да, здесь было тихо, но это была особая, настороженная тишина. Подобная стоит днем в чаще леса, полной хищников. Они не нападают, их сдерживает дневной свет, но вы знаете, что они прячутся где-то среди деревьев. Вы чувствуете их. Они наблюдают и прислушиваются.
Харли и Брюс шли строго по центру коридора. Брюс скользил взглядом по освещенным окошкам камер, но внутрь не заглядывал. В свою очередь, заключенные тоже никак не обнаруживали свой интерес к звуку шагов извне. Никто не побегал, не хватался за прутья, не брызгал слюной, не кричал ничего вслед. Из одной камеры вроде бы донесся какой-то приглушенный возглас, но он мог просто почудиться Брюсу.
Ему показалось, что самое время задать Харли какой-нибудь вопрос по теме.
- Как человек, который здесь работает, - начал он, - какие, по-вашему…
- Вы сегодня в интересной компании, доктор Кинзел.
Харли остановилась возле камеры, откуда донеслась эта фраза, Брюс последовал её примеру. Ему хотелось удостовериться в том, что он не ошибся, и действительно сразу узнал, кому принадлежит этот насмешливо-вежливый голос.
- Вы внимательны, доктор Крейн, - ответила девушка.
На её лице сияла искренняя улыбка.
Джонатан Крейн сидел за столом, привинченным к полу камеры, в окружении кипы бумаг и книжных стопок. На нем была ярко-оранжевая арестантская роба с нашитым на груди номером. Волосы спутанными прядями падали на лоб, как в тот вечер, когда Бэтмен поймал его. Поймал Пугало.
- Приветствую вас, мистер Уэйн, - протянул Крейн, откидываясь на спинку стула. – Простите, что не встаю – от этих успокоительных ноги отказываются повиноваться. Я никогда не давал своим пациентом таких ударных доз. Пациенты должны находиться в активном состоянии, чтобы у них были силы бороться с собой.
- Мистер Уэйн оказывает Аркхаму спонсорскую помощь, - зачем-то сказала Харли. Брюс заметил, что её голос вдруг лишился всяческого выражения. Это звучало странно, как-то сюрреалистично.
Крейн вздернул бровь:
- Вот как? Отлично. Возможно, теперь я смогу рассчитывать на более комфортные условия содержания. Учитывая мои заслуги…
- Это какие же? – светским тоном поинтересовался Брюс. – Попытку отравить и свести с ума Готэм? Сговор с мафией?
- Что-то вроде того, - согласился Крейн.
- Доктор Крейн пишет статьи в специализированные журналы по психиатрии, - доверительно шепнула Харли, наклоняясь к Брюсу. Он изумленно обернулся:
- В смысле, он, сам будучи пациентом…
- А что такого? – пожала она плечами. – Он дает консультации, совершенно объективные. Диагноз доктора Крейна не аннулирует его ученую степень. Естественно…
- …мои статьи вычитывают другие… коллеги на предмет вредоносной информации и болезненного бреда. Но, как правило, оставляют все без изменений, - раздалось у них над ухом. Крейн все-таки встал и неслышно подошел к двери вплотную. Теперь он смотрел на Харли и Брюса в упор своими прозрачными глазами. И, едва заметно улыбаясь, прошептал:
- Но единственное, что я им никогда не расскажу- так это рецепт моего… лекарства. Нееет. Все права на него принадлежат мне. Только мне. Пугалу.
- Вряд ли Пугалу когда-нибудь еще раз выпадет шанс обрызгать кого-нибудь своим дезодорантом, - заметил Брюс, отходя от камеры. Харли помедлила секунду и нагнала его.
Она молчала, и Брюсу не смог не удержаться и не спросить:
- Вас это расстраивает, Харли?
- Что именно?
- То, что… доктор Крейн теперь…
- Сошел с ума?
Брюс сунул руки в карманы.
- Да, верно. Сошел с ума.
- Меня радует то, что он дееспособен. Его свободу ограничивают, и это правильно, но доктор Крейн – действительно выдающийся психиатр.
Харли говорила это совершенно серьезно, всматриваясь в коридор перед собой, будто там, в его конце, её ожидало что-то очень важное.
- Что до сумасшествия, - добавила она, одергивая пиджак, - возможно, это прозвучит банально, но кто из нас полностью в себе?
- Пугало… Крейн хотел уничтожить Готэм, - напомнил Брюс.
- Тут уже не разобраться, кто там хотел уничтожить наш бедный город. Например, тот же Бэтмен – с точки зрения психиатрии мало чем отличается от… Пугала. Тут уже не так важно, мститель он, или убийца, как сейчас говорят в новостях.
Брюс усмехнулся:
- Вы и Бэтмена были бы не прочь вылечить?
- С удовольствием. С большим… профессиональным… удовольствием, - Харли отчеканила последние три слова в такт шагам, задумчиво улыбаясь. Брюс помолчал немного, но, в итоге, снова не сдержался:
- От Джокера Бэтмен тоже, по вашему, не сильно отличается?
- А вы спросите у него самого, - предложила она, вздернув бровь. – Вон. Первая камера у поворота.
… Первой мыслью Брюса было поприветствовать его в какой-нибудь идиотско-разухабистой, почти дружеской манере. «А фиолетовый тебе больше идет, чем оранжевый», или что-то вроде этого.
Вторая мысль была не такая шальная. «Он меня узнает, - подумал Брюс. – Обязательно узнает. У психов другой угол зрения, интуиция… или как это называется…».
В камере Джокера было темно. Её по диагонали разрубал поток света из коридора, но на освещенной части никого не было видно.
- Почему тут не горит свет? – Брюс хотел повернуться к Харли, но не успел: ответ поступил раньше.
- Технические неполадки, - пояснил Джокер откуда-то из дальнего угла камеры. – Но они обещают ремонт только завтра. Отвратный здесь сервис, отвратный.
Харли стояла за спиной Брюса, но ближе не подходила. И на этот раз молчала.
- Ты сломал мне лифт в пентахаусе во время последнего визита, - обратился Брюс в темноту. – Ты и твои коллеги.
- Прости. Нам не терпелось успеть на праздник, - отозвался Джокер, выходя на свет.
Было странно смотреть на него и понимать, что ничего, в сущности, не меняется - в гриме он или без. Грим просто усиливал яркость, как настройки в телевизоре. Лицо Джокера было бледным и без этих белил, вокруг глаз лежали черные тени, в которых прятался по-звериному умный и колючий взгляд. Вспухшие шрамы у рта, загибающиеся кверху, улыбались.
- Отобрали косметичку? – цинично поинтересовался Брюс. Он ожидал, что Харли встрянет, но она по-прежнему не произносила ни слова.
- И костюм, да, и костюм… - Джокер повел плечами и пригладил волосы. – Слушай-ка, Брюс… почему же ты не присутствовал на слушаньях по моему делу? Это было весело, очень весело. Куда веселее твоих вечеринок с креветками. Кстати, они были сыроваты.
- Ты меня достаточно потешил и без суда. И на креветках, и чуть попозже.
Джокер задумчиво причмокнул, покачиваясь на каблуках.
- А к чему все это? – внезапно спросил он. – К чему все… зачем вы здесь, мистер Уэйн?
- Ответьте ему, Харли, - предложил Брюс. Джокер захохотал:
- А самому, Брюс? Ответить самому? Без подсказок доктора Кинзел?
Он хохотал и хохотал – казалось, в воздухе вырисовываются все эти «ХО-ХО» и «ХА-ХА», грубо начертанные пронзительно-красным. Как в комиксах.
Брюс потер лоб, отступил и пробормотав: «Я сейчас свалюсь с мигренью».
Подняв голову, он обнаружил, что они оба пристально смотрят на него – Джокер и Харли, по-птичьи склонившая голову набок. Тогда он повернулся и пошел обратно по коридору, спокойно и размерено.
- Куда же ты? – веселился Джокер. – Куда же ты, Брюс?...
…Харли появилась, когда Брюс застегивал на запястье часы, полученные назад у охранника. Она снова надела свои очки без диоптрий.
- Он успокоился? – спросил Брюс.
- А он спокоен. Вернее, это его обычное состояние.
- Ясно.
Разговор продолжался на застекленном пандусе. Мимо сновали туда-сюда сплошные люди в белых халатах, и никаких пациентов. Наверное, крыло для персонала.
Еще отсюда открывался неплохой вид на залив и заснеженный Готэм.
- Ну как? – спросила Харли. – Вы не передумали?
- А вы?
- В смысле...
- Ну… - Брюс пожал плечами. – Вы пока интерн. Вам не расхотелось связывать свою жизнь с психиатрией окончательно, после практики в… - он наугад махнул рукой в сторону приблизительного расположения спецотделения.
- Знаете, мистер Уэйн, как я вообще пришла в психиатрию? – с улыбкой сказала Харли. – Я хотела писать книги. Скорее по психологии, чем по психиатрии. Пособия на каждый день – ну, такие, в ярких обложках. Штамповала бы каждый месяц новую. Советы для экзальтированных дамочек, мечтающих манипулировать людьми, воображающих себя героинями «Основного инстинкта». Сейчас вспоминаю – и самой смешно. Здесь, в Аркхаме, я поняла, что действительно способна на большее.
Брюсу подумалось, что идея с книгами была не так уж плоха. Харли с её миловидной голубоглазой мордашкой отлично смотрелась бы на обложке бестселлера для домохозяек. И в ток-шоу у Опры. У неё точно не появилось бы странных суждений о мире, которыми она поделилась с ним сегодня.
- Но мы посмотрим, - добавила Харли. – Посмотрим, как все сложится. Пойдемте, провожу вас к кабинету доктора Сильвера.
***
Брюс смотрел на двухметровую дизайнерскую ёлку в центре гостиной. Ему вспомнилась сказка про Духов Рождества, знакомая с детства. Так получилось, что его духами в это Рождество стали голоса из Аркхама.
Но в этом было что-то очень нормальное и закономерное для Бэтмена.
Наташа спустилась по лестнице, уже одетая, с сумочкой в руках. Брюс подошел и взял её ладони в свои.
- Как тебе роль Деда Мороза? – поинтересовалась она.
- Кого?
- Деда Мороза. Русский вариант Санта Клауса. Правда, раздает подарки без помощи дымоходов.
- Ясно. – Брюс заправил за Наташино вьющуюся прядь её волос и подумал, что ему будет не хватать того, как смешно она морщит носик. И прочих её особенностей, трогательных, уютно-милых. – Она не такая уж сложная, эта роль. Творить добро и прочие приятные вещи легко – ну, особенно, если у тебя куча денег.
Они оба посмеялись. Вышли в холл. Наташа поцеловала его и погладила по щеке, грустно улыбаясь.
- Опусти хоть бороду тогда.
- У меня уже была. Не понравилось.
- Тогда… - Наташа взялась за ручку двери и посмотрела Брюсу в глаза. – Тогда просто не теряй высоты, хорошо? Это должно тебе нравиться. Прощай.
Она помахала рукой, подчеркнуто-беззаботно и вышла. В окно Брюс смотрел, как она бежит под падающим снегом к машине, в багажник которой Альфред загружал её бесчисленные чемоданы.
У него было предчувствие, что сегодня днем ему лучше выспаться.
Fin
RSS
