…

жжется

…

В ее волосах путается свет, кривые, ломаные линии, облитые кислотными полутенями. Тень ежится, изгибается в чувственном оскале, пока она молча расписывает серыми царапинами подушку.

Она могла бы стать всем. Могла бы научиться выуживать ответы из свежих могил, могла бы приучить себя задерживать дыхание, когда жить не обязательно, могла бы, наконец, перестать сравнивать.

Она не станет.

(делит лист на четыре части. четыре равные части и полутень в самом центре)

…

зажигает

…

Она мысленно обвиняет и прощает сама себя. Каждый проступок – маленькое искупление.

Она позволила себе.

…раз.

сделала шаг.

…два.

обманула себя.

..три.

Потом снова слабость-рывок-ложь; постоянно, без причины и объяснения, отрицая все законы здравого смысла и наперекор всему тому, что она растила в себе в пустом доме под звуки модных пластинок.

Она не прощает ему, что любила.

(он не просит прощения?)

(черный лист и четыре равные части. в каждой из них она пишет имя. в одном имени слишком много букв)
…

обжигает

…

Они сталкиваются в раздевалке. Дождь гладит косыми пальцами темную пыль дорог, размазывает болезненно обрывки слов и мыслей. Красивые рубец, тонкий шрам – как назвать то, что он пытается сцеловать? Она не придумывает названий, она видит, как стекла плачут.

Она могла бы протянуть руку, сделать вид, что все безразлично, что удача на ее стороне – так просто бить в сердцевину без промаха, так легко ловить глазами его губы, сцепляться ногтями и легкими, сплетаться кривыми пульса в углу, вдали от чужих взглядов, от чужих сплетен, там, где даже она сама забывает о том, что между словами дружба и любовь существует двойной подтекст.

Она учится не оставлять следов и не делать ошибок.

- Пейтон, - он сжимает ее плечо.

(не делать ошибок)

Она бы закричала во все горло о том, о чем другие молчат. Сложная мозаика из грубых деталей; и с каждым разом их все больше, а места для кровавых зазубрин давно не хватает. Еще тогда не хватало.

На крыльце она глотает рыхлыми глотками осенний туман, приторный, обжигающий. Стеклянные бусины – фальшивки-подделки - нанизаны на грязный флагшток. Как кровавое распятие, чудовищная инсталляция, с каждой грани которой скалится упущенный шанс. Вывернутый наизнанку, иссеченный пустыми улыбками.

(в каждой четверти – одно слово. лукас. хейли. брук. и пейтон. одно лишнее)

…

сжигает

…

Фридрих Ницше как-то сказал: «Правдивый человек, в конце концов, приходит к пониманию, что он всегда лжет».

…

Она придет домой и расчертит лист на четыре части. Напишет в каждой из них имя и нащупает связи, протянет яркие ленты, вместо того, чтобы снова молчать.

Рыжие точки будут вспарывать ресницы, и для одного имени как всегда не хватит места, на одном имени оборвутся все натянутые болезненные лески.

Она не будет думать, не станет изводить себя бордовыми упреками. Она просто поставит крест; перечеркнет неправильную главу.

Припишет в самом углу: not that girl.

А потом заново расчертит лист.

end