Для Реньши на челлендж. Задание было написать “как Джо потеряла честь и почти потеряла совесть”, а уж как я извратила… В общем, да, мне стыдно.

666

.ей было десять, когда она потеряла отца.

Мать стояла бледная, как при смерти, у закрытого гроба и совсем-совсем не плакала. Джо сжимала в кулачке подол ее черного пальто и думала, что все это зверски нечестно и несправедливо. И клятвенно обещала себе убить человека по имени Джон, из-за которого – она подслушала – папа умер.

666

.ей было шестнадцать, когда она чуть было не потеряла жизнь.

Гордон использовал ее как наживку для очередного демона. Гордон, который, как она думала, был единственным, кто относился к ней не снисходительно и не смотрел сверху вниз. Она думала, что он искренне хотел научить ее искусству охоты, а оказывается, он всего лишь готовил себе пушечное мясцо.

“История повторяется”, - мрачно сказала мать, запирая Джо в комнате. А она поняла, что доверять никому нельзя.

Оказывается, в шестнадцать она потеряла еще и веру в людей.

666

.ей было семнадцать, когда она потеряла честь, как нынче модно говорить. Со стыдливыми отточиями и придыханием.

Это был один из тех охотников, которые не совали ей смятые десятидолларовики в задний карман джинсов, не пялились на ее грудь и не отводили взгляд, встречаясь с ее взглядом.

Он был симпатичным, и она с обидой думала, что непривлекательна, каждый раз, когда он приходил и молча потягивал свое пиво. Пока наконец он просто не взял Джо прямо на барной стойке в тот вечер, когда мать уехала в город.

Она знала его имя и рыдала навзрыд, когда узнала по “охотничьей почте” – слухам и сутолокам – что его порвал на кусочки оборотень в Миннесоте.

666

.ей было двадцать два, когда она потеряла голову.

Он тоже был охотником и тоже не отводил взгляд, встречаясь с ее взглядом. Слишком порочный, слишком темный и слишком взрослый для нее. Он тоже использовал ее как наживку, но по крайней мере сам же и вытащил ее задницу.

Она была не прочь перепихнуться с ним. Его брат – особенно в одержимом состоянии – был не прочь перепихнуться с ней. А он сам был не прочь уехать в Австралию, где, по статистике, самый низкий процент нечисти, и наконец-то скинуть с себя ломившую плечи ношу.

666

.ей было двадцать три года, два месяца и шестнадцать дней, когда она чуть было не потеряла совесть.

Демон привязал ее к стулу в ее собственном баре, избивал и пытал раскаленной кочергой, требуя выдать Винчестеров. И каждый раз, когда она готова была сломаться, у нее хватало совести думать об сгоревшем заживо Эше, сожженном Родхаусе и жалких остатках годичного срока, что она не могла отнять у Дина. Она думала, что ее друг перевернулся бы в гробу, если бы она проговорилась. Она думала, что предала бы память отца и дома, если бы проговорилась. Она думала, что человек, в которого она так тупо, совершенно ненужно и по-идиотски втюрилась, стоил всего этого.

Она плевалась кровью и хохотала, как безумная.

666

.ей было двадцать три года, два месяца и шестнадцать дней, когда она потеряла жизнь.

Упрямо и безразлично уставившись прямо в дуло пистолета, из которого вот-вот должна была вырваться пуля, она подумала, слизывая кровь с искусанных губ, что уж теперь-то ей нечего терять.

хм, конец?..