Дубль один

Сцена первая

Перекресток. Ночь. Желтые днем цветы бессмертника сейчас сияют белым в мерцании неоновой вывески. Светлая фигура идет к центру дорог. Мужчина в кожаной куртке. Одинокий фонарь оставляет на ней яркие блики. Этот человек точно знает, чего хочет. У него отличная память. Он слишком хорошо выучил сценарий, чтобы ошибиться.

Руки разгребают податливую черную землю. Яма становится темнее с каждой пригоршней, которую выбрасывает человек. Вот у его коленей разверзается непроглядная бездна.

Черная коробка, полная мрачных вещей. И белый клочок бумаги с фотографией. Он слепит своей белизной. Руки захлопывают крышку и опускают коробку в темноту. Черная земля закрывает ее. Черное на черном почти не видно.

Человек встает. Светлый силуэт среди мрачных дорог. Он прав. Он ждет.

Сцена вторая

Она. Выбрала этот путь, потому что он смотрит в другую сторону. Ее черное платье сливается с ее черной дорогой и черной сутью. Она сказала бы душой, но ей такое не полагается по роли.

Шаги, шаги, шаги.

По блестящей под фонарем земле. Ее следы выстраиваются черной вереницей. Он обернулся. Лицо осветила улыбка. А девушка в черном платье осталась в тени. Как всегда. Обиженный ее отказом светотехник забыл на нее направить софит.

Сцена третья

Черное и белое сплетаются здесь. Губы скрепляют сделку, сводя на нет работу оператора. Черное и белое перетекают друг в друга. Глупый осветитель не смог разобраться. Он освещает их обоих. И черное знает, что проиграло. Она знала с самого начала, когда только увидела этот одинокий фонарь, света которого слишком много для одного перекрестка. Она знала, и все равно оставляла свои черные следы по скрещенным дорогам.

Потому что так должно быть.

Таков сценарий.

Дубль два

Сцена первая

Перекресток. Каждый камешек на этих четырех дорогах сияет в темноте. Темная фигура бежит к центру. Глупый оператор-новичок снимает против света: фонарь позади героя, а сам он – чернее ночного неба.

Мужчина в черной куртке падает на колени на перекрестии дорог. Его руки быстро разбрасывают камни-блики. Ему все равно. Лишь бы успеть, пока пьяный осветитель не вспомнил про софиты, пока он в темноте.

Металлическая коробка сверкает как драгоценность в испачканных землей руках мужчины. Он бросает в нее белые кошачьи кости и светлый мешочек с пеплом. Сверху ложится фотография, будто черная печать, подтверждающая его согласие на непоправимое.

Он захлопывает крышку. Бросает коробку в яму и стремительно засыпает ее. Пьяный светотехник заснул в обнимку с софитом. Никому ненужный луч бьет в землю.

Черный силуэт выпрямляется. Ему остается только ждать.

Ее.

Сцена вторая

Она.

Эффектна и ослепительна. Она выбрала правильную дорогу. Свет фонаря превращает ее кожу в гладкую поверхность мраморной статуи. Черное платье лишь еще сильнее выбеливает ее лицо. Сегодня ее день. Она приплатила гримеру, уволила костюмера, переспала с осветителем. Ее дорога – ее подиум. К черту героя, к черту ее сущность, к черту душу, к черту сценарий, однажды должен был прийти ее день. Сегодня. На этом месте.

Она делает то, что хочет она.

Сцена третья

Черное и белое сплетаются здесь. Губы скрепляют сделку. Черное и белое перетекают друг в друга. Режиссер орет, что все не так. Глупый, надо было раньше думать, кого берешь на работу. Сценарист мучительно ищет нужные строки, те самые слова. Не найдешь, это ее экспромт. А они – она и он - и не говорят, они молчат. Их губы заняты друг другом.

Осветитель роняет софит. Стекло разлетается на миллионы осколков. Под этот бесконечный звон герой, вдруг опомнившись, пытается вырваться из наступившей тьмы, но ее ослепительно-белая улыбка говорит, что некуда бежать. В его черных глазах радость, облегчение, страх и ненависть вращаются так стремительно, что она тонет в этой бездне. Она отталкивает его и смеется.

Каждый получил, что хотел.

Дубль три

Сцена, которой не было

Что он делает на перекрестке этих дорог? Съемки закончились год назад. Декорации давно разобрали. Фонарь унесли на другую площадку, где он занял свое место в череде таких же, как он. Осколки софита все еще хрустят под ногами.

Здесь не светло и не темно. Здесь нет ни черного, ни белого. Здесь слишком пыльно. Глухая беспросветная серость. Он чихает – и в воздух взлетает сеть из паутины.

Сегодня он не герой. А она – никогда и не была героиней. Так, проходной персонаж.

Зачем они пришли сюда, в этот серый ангар?

Она усмехнулась. Он отвел взгляд.

Они слишком хорошо учили сценарий. Видел бы их сейчас режиссер…

Она смеется. Он хмурится.

Она помнит поцелуй. Он – в ее власти, раз пришел.

Он помнит, что она дала ему целый год. Она – в его власти, раз пришла.

Они стоят друг напротив друга и ждут. Ждут, кого из них озарит тот одинокий фонарь. Ждут, на кого направит луч осветитель, получающий оскары каждый год. Ждут, когда всезнающий сценарист поставит последнюю точку. Ждут, когда самый настоящий режиссер - единственный режиссер - крикнет: «Камера! Мотор!» Ждут, не зная, куда повернется мир каждого из них – к белому или к черному. Просто ждут.

А где-то вдалеке уже воет бездомный пес.