~~***~~

Совет Предводителей Охотников был организацией тайной настолько, что даже некоторые участники Совета не знали о его существовании и своём в нём членстве. И это устраивало абсолютно всех. Совет был структурой секретной, серьёзной, и крайне недальновидной. Как иначе объяснить тот факт, что Джон Винчестер пронюхал о его существовании на третий год своей охотничей деятельности и почти сразу начал натаскивать своих сыновей на прохождение ГТМО – Генерального Тестирования Молодых Охотников?

Никто не помнил, как появился этот экзамен и ещё меньше народу осознавало, зачем он вообще нужен, но в миссии Совета было чётко прописано, что каждый охотник, которого сочли достаточно сильным, чтобы внести в реестр лучших борцов с нечистью, должен эту инициацию пройти, а значит, экзамен надо провести…

Грамотных организаторов, надо сказать честно, среди членов совета не было вовсе. Эти мужи знали многое: как в три шага разделаться с вендиго, что можно предпринять против вампира, когда в радиусе мили вокруг нет ни святой воды, ни осиновых кольев, ни крестов, и даже солнце не торопиться выглядывать. Но вот как организовать экзамен оставалось для них неразгаданной тайной, поэтому они вновь и вновь использовали старый проверенный способ и древних как этот мир экзаменаторов…

Дину Винчестеру было двадцать четыре, когда он попал в список подлежащих тестированию охотников. Это произошло сразу же после новости о его героической победе над криминальной группировкой банши в Северном Окленде.

Если бы участие в тестировании было добровольным, Дин наверняка бы отказался, но кого волновало мнение Винчестера? Особенно, если Совет уже решил?

***

Вот сидишь себе, никого не трогаешь, а потом бац – и в тебя чем-то стреляют. И ты теряешь сознание как-то слишком быстро и неправильно, но перед этим успеваешь подумать, что конец какой-то уж слишком херовый и банальный. А чуть позже, оказывается, что это вовсе и не конец…
Думаете, это весело? Здорово? Экстрим там и всё такое? Как бы не так. Это глупо, тупо и похоже на выходку какого-то дегенерата, сбежавшего из психушки, или ещё откуда-нибудь.

А потом, ты открываешь глаза. Не спрашивайте, почему и как. Ты просто понимаешь, что сейчас твои веки разомкнуться, и ни черта ты с этим не сделаешь. Хочешь - не хочешь, тебя никто не спрашивал, и спрашивать не собирается. И от осознания этого факта, почему-то до слёз обидно. Ну, почти до слёз.

Наверное, в первое мгновение жжения и рези в глазах, когда ты пытаешься собрать воедино мерцающие осколочки картинки, кажется что хуже уже не будет… Но, поверьте мне, такая глупая мысль может прийти в голову только на первый взгляд, потому что как только ты сфокусировал зрение…

Хочется сказать, что я совсем не испугался, а лишь удивился, и из горла моего вылился поток ругательств, от которых ушки моего младшего супер-приличного братишки свернулись бы в трубочку, но на самом деле я завопил. Причём так неистово, что чудище склонившееся надо мной отскочило на метр и ударилось головой о низкий свод. И кстати, если вы думаете, что я стыжусь своей реакции, вы глубоко ошибаетесь…

Почему же я завопил? Позвольте мне лирическое отступление…

Годков пять назад я как-то отобрал у Сэмми книжку. Нет, вовсе не потому, что уже тогда догадывался, что ни до чего хорошего они его не доведут. А потому, что из-за этой книжки его мучали кошмары - он каждую ночь просыпался с криком. И я просыпался вслед за ним. Ещё бы попробуй тут спать, когда у тебя под ухом визжит брат…

Книжку написал какой-то мужик – Кинг. И называлась она красиво – «Мизери». Лучше бы я ограничился прочтением одного названия.

На этом лирическую часть можете считать завершённой. Кто с книгой знаком - те поймут, что испытывает нормальный человек, который открывает глаза в незнакомом месте, после похищения и видит перед собой этакую смесь Энни с Годзиллой. Кстати, это была последняя книга, кроме справочника по демонологии, которую я читал.

За время, которое я посвятил лирической части, ГодзиЭнни снова нависло надо мной, выдыхая из
раскрытой пасти смердящие дуновения. Сомнительное, удовольствие скажу я вам.

Я не завопил снова лишь потому, что язык отказывался мне повиноваться. И как оказалось, вовсе не из-за страха:

- Малчшишшка… замолчшиии - Именно этими шипящими звуками чудище, которое то ли когда-то было женщиной, то ли пыталось превратиться сейчас, но метаморфозы прекратились ровно по середине, поприветствовало меня. Одновременно потирая лапищей с кроваво-красным маникюром ушибленную макушку.

Я бы ответил. Я бы честно ответил на эту реплику, если бы мог. Возможно, я бы объяснил на счёт мальчишки, может быть ещё что-то, но я не мог проронить не звука, и это действовало крайне угнетающе. Хочу заметить, что обстановка вообще была невероятно мрачная и не располагающая к веселью - темнота, с которой не могли справиться четыре тусклые свечки, низкие своды, а по стенам какие-то свёртки, кульки…

- Сейчшас, Дин Финсесте я не верну тхебе голош, сейчшас ты будешь писшать… - я этими словами ГодзиЭнни, одной рукой приподняла меня, встряхнула и заставила сесть, а другой, кинула мне на колени свиток пергамента.

Ещё раз, если бы я мог спросить, что за херня твориться вокруг я бы сделал это, но язык по-прежнему не двигался, а в горле наблюдалась какая-то непривычная пустота. Словно разом испарились голосовые связки… Так, об этом сейчас думать не надо…

Я развернул свиток. А что мне ещё оставалось? Брыкаться, требовать объяснений? Согласен, в большинстве случаев я поступаю именно так, но то, что случай был нетипичным даже для меня, мы уже выяснили.

Итак, я развернул пергамент и тут же выронил из свитка обычный простой карандаш, который, оказывается, был внутри. ГодзиЭнни обернулась на стук и сверкнула глазищами. После секундного замешательства, я нагнулся и нащупал на полу свои письменные принадлежности.

- У тхебя полторха чшаса - прошипело чудище и перевернула своей отнюдь не маленькой ладонью песочные часы - После, перейтхём к практичшеской частхи…

Какая практическая часть? Что за полтора часа? Все эти вопросы вертелись в голове и снова и снова просились быть высказанными. Но…Я прищурился и принялся рассматривать пергамент. Полтора часа – это не так мало и не так много, надо знать, лишь на что их потратить…
В данном случае, оказалось, что надо ответить на вопросы. На вопросы???? Я школу закончил шесть лет назад, спасибо, но тестов с меня хватит!

В отсутствии способности издать хоть один приличный звук, я поднял голову и принялся таращиться на ГодзиЭнни, в поисках объяснения происходящего, хоть в малейшей степени отвечающего на мои непонятки. Но пристальный взгляд оставался незамеченным, или на него не сочли нужным реагировать. А бежевые песчинки в часах продолжали непреклонно пересыпаться из верхней части в нижнюю, и это сыграло свою роль – я принялся изучать вопросы.

Я уже упоминал, что тут темно как в склепе и свечки со своей задачей освещения не справляются? Так вот, я хочу заметить, что я не Сэмми, которые ночами читал книги с фонариком под одеялом. Я нормальный мужик с нормальными потребностями, и сейчас моим глазам был необходим свет.

Но его не было, поэтому пришлось таращиться, щуриться и пытаться разобрать каракули на пергаменте как есть.

Вопросы, надо сказать, были совсем не сложными: перечислить признаки одержимого, способности оборотня или основные характеристики призраков. Даже если бы я не хотел писать, то руки сами тянулись ответить на эти вопросы, слишком часто мне приходилось применять всё это в жизни.

В последнем задании в самом нижу пергамента было необходимо указать на схематичном образе вампира, какими способами его можно ликвидировать: что я и сделал, причём не забыл даже столь непопулярные методы, как отсечение головы, и обваривание в святой воде…

Несмотря на лёгкость заданий, закончил я вместе с последней песчинкой, пересыпающейся в нижнюю часть. И в это же мгновение ГодзиЭнни с невероятной проворностью для такой туши, оказалась радом со мной, и вырвала пергамент из моих рук.

- Теперь шштхи… - прошипело чудище и вновь отвернулось. А мой голос по-прежнему отсутствовал. Вот свинство! Она же обещала!

Я ненавижу ждать. Сколько бы я не сидел в засадах, как часто бы я не занимался этим ввиду рода своей деятельности, я ненавижу ждать. И ещё сильнее я ненавижу неизвестность. А теперь, представьте, что я испытывал сейчас, находясь непонятно где, непонятно с кем, и ожидающий неведомо чего…

Из тяжёлых размышлений меня вывело осознание того, что я тихонько насвистываю. Насвистываю? Я открыл рот, но успел произнести только «А» как в мою сторону метнулось чудовище, нацелив мне на горло свои выдающие когти с красным маникюром.

В какое мгновение я успел увернуться? Не знаю, но инстинкт самосохранения и долгие тренировки сделали своё. С грацией, которую я сам от себя не ожидал, я пригнулся и отпрыгнул с траектории движения ГодзиЭнни. С глухим рычанием чудище врезалось стену, к которой я прислонялся всего мгновение назад.

Удар был такой силы, что по своду прокатился какой-то гул, но не прошло и пяти секунд, как ГодзЭнни вновь оказалась на ногах, готовая к сражению.

Когда я чего-то не понимаю, я стараюсь над этим и не задумываться. Вот сейчас, я не понимал, почему она не убила меня, когда я был без сознания, зато теперь жаждала разорвать мне глотку.
Я не понимал этого абсолютно. Зато чётко осознавал, что размышлять по этому поводу сейчас не стоит. Потом. Когда я выберусь отсюда… Если выберусь…

Чудище тяжело дыша смотрело на меня, и потихоньку приближалось. Я отступал шаг за шагом и одновременно пытался рукой нащупать что-либо пригодное для защиты. Но мои пальцы ощущали только какие -то тряпичные тюки, и ничего больше.

В какой-то момент, она вновь бросилась на меня, и не рассчитав силы, вновь шмякнулась о стенку. Я увернулся и припал спиной к противоположной стене, а одновременно с этим моя рука наткнулась на что-то деревянное.

Дерево это уже хорошо. Дерево это не тряпки, не ткань. И не железо, конечно, но лучше дерево, чем ничего. Я выставил перед собой своё новое оружие, но в глазах чудища не промелькнуло даже тени страха. Оно лишь фыркнуло, и слегка покачало головой. Словно недоумевая, как я собираюсь справиться с ней с помощью этой палки-копалки.

Честно говоря, мне бы и самому хотелось это знать.

Мы стояли не шевелясь около минуты. За это время и я, и она успели отдышаться и теперь не двигались, не сводили друг с друга глаз. В надежде, что кто-то из нас не выдержит первый, дёрнется, шевельнётся. Выдаст свои намерения и позволит победить другому.
Мы стояли, когда я почувствовал, что по моей руке струиться чистый воздух. Он проникал откуда-то из-за спины, принося с собой какое-то ободрение.

Тогда же я принял решение. Я дёрнулся, и в это же миг ГодзиЭнни кинулась на меня, а я вновь увернулся и отпрыгнул к самой дельней стене – туда, куда сегодня уже впечатывалась её тушка, что вызвало появление еле заметной щели, рассекающей стену на двое.

Я прижался у камню, и тут же чудище, издав пронзительный вопль кинулось на меня, позабыв о хитрости и обмане. Она неслась на меня – яростная и сильная. Я выставил палку вперёд, словно защищаясь, но в самый последний момент выпустил её из рук, увернулся и кинулся к противоположной стене, туда, где мне казалось, был выход.

И я нашёл его. Я выбрался из этой полуямы-полупещеры. Вылез на свежий воздух и не разу не обернулся по пути. Мне хватало яростных хрипов и воя моего персонального экзаменатора.

Я обернулся лишь тогда, когда от входа меня отделяло шагов сорок. Я обернулся, чтобы убедиться, что стены и потолок действительно обвалились и замуровали мою похитительницу с отвратительной внешностью и сверхъестественными способностями.

Я обернулся, и в этот момент в моё тело вновь впился дротик , пропитанный ядом. И я вновь едва успел подумать, что такой конец слишком банален и глуп.

***

После случая с Дином Винчестером, процедуру тестирования было решено модернизировать, как несоответствующую задачам и потребностям времени. А после двух месяцев разбирательств, экзамен вообще отменили, в связи с гибелью последнего экзаменатора в результате несчастного случая. ГодзиЭнни была посмертно награждёна орденом охотников первой степени, с занесением имени в хронику.

Дин Винчестер проснулся утром в номере мотеля, из которого его изъяли менее двадцати четырёх часов назад для прохождения ГТМО. Кратковременная память молодого охотника стёрли, и он мог лишь догадываться, куда пропал день его жизни. Ноющее тело в синяках и ссадинах красноречивее любых слов говорило о том, что он ввязался в какую –то переделку, но…

Дин так и не узнал, куда пропал день его жизни, и лишь иногда просыпается от кошмаров, которых фигурирует какой-то странное, не поддающееся никакой классификации чудовище и тестовые материалы.

~~***~~
FIN