– Что-то не так?

Джон взглянул через барную стойку на мужчину, который налил ему пиво полчаса назад. Его звали Уолли. Его вопрос был простой любезностью, простым любопытством.

– Нет, – ответил ему Джон. – Все нормально.

«Привет, пап. Это Сэм. Ты, наверное, даже не услышишь моего сообщения, но... Дин. Ему плохо, и доктора говорят, что ничего нельзя поделать. Но они же не знают того, что знаем мы, правда? Так что не волнуйся, я сделаю все, чтобы ему стало лучше. Ладно, я просто хотел, чтобы ты знал».

– Нет, все нормально.

И в этом весь Сэм. Я справлюсь. Я оставляю тебе это сообщение, чтобы ты знал: ты неудачник, и все это – твоя вина.

– Сэмми, – проговорил он тихо.

Когда Дин звонил ему пару недель назад, сообщение было другим. Ты мне нужен, пап. Пожалуйста, приезжай.

Годы, мили исчезли, когда он услышал голос Дина.

Папочка?

Ободранные коленки, разбитые носы, плохие сны.

Маленькое личико, напряженное и стойкое, он старается не расплакаться, хотя и не очень-то получается. Нижняя губа зажата маленькими зубками. Зеленые глаза заволокли слезы.

Я не знаю, что делать, пап.

Губы Джона беззвучно сложились в ответ: «Я тоже, Дин».

Только одна кружка пива – это все, что он позволяет себе. Сейчас середина дня, поэтому они с Уолли одни в баре. Одни, не считая того парня, который набрался в кабинке в конце зала и делает серьезные успехи на пути к циррозу печени, если он уже не достиг этого конечного пункта. «Я мог бы быть на его месте, – подумал Джон. – Но я – здесь, из милости Бога».

Здесь, из своего собственного чертова упрямства.

Такова трактовка Сэма: «Плюнь на все, папа. Брось это. Ничего не сможет вернуть маму».

А ты ведь этого хочешь, да? Ты не хочешь отомстить за нее. Ты хочешь ее вернуть.

Его взгляд упал на левую руку Уолли, который протирал влажной тряпкой поверхность барной стойки. Золотое кольцо на безымянном пальце. Что-то в лице Уолли говорило, что этот человек живет в мире с самим собой, со своей жизнью. Он – хозяин этого места, а не просто работает здесь. Хорошее дело – свой собственный бизнес. Наливать рюмки. Продавать всякое дерьмо. Парад душ каждый день – некоторые новички, некоторые уже знакомы.

Все могло быть так: Дин, наверное, работал бы сейчас в гараже. Он всегда этого хотел.

Можно я помогу? Можно я помогу, папочка? Я могу починить!

Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь, пап. Я не знаю, что делать.

Не волнуйся, потому что я сделаю все возможное.

Уолли смотрел на экран телевизора и жал кнопки на пульте, пока не нашел шоу Джерри Спрингера. Он сделал звук слишком тихим, что бы Джон мог что-то различить, но внизу экрана шла надпись: ТИША И ЭРИКА. МАМА БЕРЕМЕННА БЛИЗНЕЦАМИ ОТ СВОЕГО ЗЯТЯ.

Беззвучный смешок сорвался с губ Джона.

– Это что-то, да? – сказал Уолли, качая головой.

– Что-то, – эхом отозвался Джон.

«Брось все, пап, – прозвучал голос Сэма в его голове. – Это же Дин. Плюнь на ту чокнутую чушь, на которой ты был помешан всю мою жизнь, и найди нас. Ты нам нужен. И пусть меня ударит молния, и зажарюсь на том же месте, как дешевый гамбургер, чем я скажу тебе эти слова».

– Ты когда-нибудь делал что-то, подписывался на что-нибудь, чего не мог потом бросить? – спросил он тихо.

Уолли посмотрел на него задумчиво и пожал плечами:

– Пару раз я бывал в затруднительном положении. Но всегда есть способ с этим справиться.

– Разве, – задумался Джон.

– Пару раз у меня были проблемы с этим местом, когда я не мог придумать, что делать со счетами. Хотел даже бросить все раз или два.

– Но ты нашел выход.

– Ага.

На экране Тиша – или, может быть, Эрика – вскочила со своего стула и кинулась на Эрику – или Тишу, – одним ударом сбив ту на пол. Спрингер стоял с микрофоном достаточно далеко, чтобы не попасть под горячую руку. Две женщины вцепились друг другу в волосы.

Это Дин. Ему плохо, и доктора говорят, что они ничего нельзя поделать.

– У тебя есть дети? – спросил Джон.

Уолли кивнул, глядя на экран.

– Три дочери, – он смотрел на драку Тиши-Эрики минуту, потом повернулся к Джону. – А у тебя?

– Два сына.

– Надеюсь, они не обрюхатили своих тещ.

– Нет пока.

Ему плохо, и доктора говорят...

– Рад за них, – улыбнулся Уолли.

Два помощника Спрингера как раз пытались разнять истеричек, когда Джон поднялся из-за барной стойки. Кивнув Уолли на пожелание вернуться, он вышел под палящее солнце Калифорнии. Его безжалостность заставила Джона зажмуриться.

Здесь, из милости Бога.

Или из немилости.

Или еще по какой-то причине.

Привет, пап. Это Дин. Ему плохо.

Папочка?

Если ты можешь приехать... Мне нужна твоя помощь.

Сухой ветер толкнул его, обжигая кожу, наполняя его легкие пылью. Продираясь сквозь него, Джон почувствовал запах раскаленного асфальта, усталости, надоедливую застарелую вонь дыма, пота и плесени от тысяч гадких комнат в мотелях и дешевых квартирах.

Сладкий запах детей, которых он возил на заднем сиденье старой Шеви.

Ее аромат – пряный, теплый и чистый.

И запах серы.

Джон сунул руку в карман, и его пальцы сжали сотовый телефон – маленькую коробочку из пластика, схем, метала и проводов, в которой жили голоса его детей, как в древнем магическом сосуде.

Привет, пап.

Папочка?

Мне нужна твоя помощь, пап.

Джон достал телефон, щурясь от пыли, зноя и недостатка сна. Он прокрутил список имен и телефонов. Тот, который был ему нужен, находился почти в самом конце. Кивнув, он нажал большим пальцем маленькую кнопку и прислушался к ответу. После четвертого гудка, он услышал:

– Алло?

– Джошуа. Это Джон Винчестер. Сделай мне одолжение.

– Ладно.

Осторожничает. Они все вели себя с ним настороженно последнее время. Не знали, чего от него ожидать.

– Мне нужно, чтобы ты позвонил моему сыну Сэму. Скажи ему, будто слышал от Джима Мерфи, что у них есть проблема. Хочу, чтобы ты назвал ему имя и место, куда ехать.

Джошуа опять ответил:

– Ладно.

– Не говори ему, что ты слышал об этом от меня.

Не дай ему найти меня.

– Можешь это сделать?

Джим начал бы задавать вопросы, потребовал бы детали. Остальные – Джошуа, Бобби, Калеб – они вели себя с ним подозрительно. Они сталкивались слишком много раз, чтобы делать что-то для него, кроме как отвечать "ладно". Раз просьба казалась разумной, то лучше согласиться, чем сказать "нет" и опять поругаться.

– Давай номер, – сказал Джошуа.

Пара секунд разговора, и все сделано. Джон закончил беседу, пробормотав "Спасибо", потом оборвал связь и стоял под палящим солнцем, разглядывая телефон.

Мне нужна твоя помощь, пап.

Мне нужна...

Я не знаю, эта ли тварь убила маму или нет, но... Я не знаю, что делать.

Я не знаю, что делать, пап.

Он бросил последний взгляд сквозь москитную сетку в двери, увидел мигание экрана телевизора в баре, где он не допил пиво. Джон сел в свой джип и поехал за запахом серы через пустыню Калифорнии.