...

Она целует его, и во рту у нее непростительно сладко, вязко. Хочется разорвать поцелуй и сплюнуть, если бы он только не был таким опьяняющим. Анна проводит рукой по щеке Дина и отстраняется, она улыбается и снова тянется к пакету с конфетами. Она такая странная: радостная, веселая и... беззаботная, что ли. Дин не хочет понять, как она может себе такое позволить, но эта ее детская глупость на фоне рушащегося мира и апокалипсиса его до странности успокаивает.

Ему кажется, что она сейчас – как разноцветный, яркий леденец, на фоне заброшенного, разбитого, серого карнавала. Любопытный, всегда как будто отсутствующий взгляд Анны скользит по окружающему их пейзажу. Это обычная стоянка перед обычным мотелем, разве что видна возвышающаяся за холмом гора, - Дин не может понять, что такого особенного в нем можно высмотреть.

Дин обменивается вопросительным взглядом с братом, Сэм отвечает ему приподнятыми бровями – своя отработанная система, как азбука Морзе для шифрованных радиопередач, как шрифт Бройля для слепых. Дин кривит лицо и прочищает горло.

- Значит, ириски, да?

Анна оборачивается и снова улыбается ему.

- Вкусно, - короткий ответ. – И ты тоже.