Третья серия
~Тьма~

Темно и боязно.

Был человек рядом – и нет. Ушёл он бесшумно и легко, оставил её вроде бы в безопасности, но одну. И летняя ночь вдруг кажется холодной и чужой.

Ей не было страшно три часа назад, когда теперь уже знакомый Заяц предложил свою помощь, и на мгновение ей показалось, что он бандит. Ей не было страшно в подвале, когда она в первый раз выстрелила в человека - настоящего, живого человека. Не было страшно, когда Шубин вызвался её подвезти до дома, а ведь этот мужчина – герой её разоблачительного материала - только сегодня едва не задушил её… Нет, конечно бы не задушил, и сейчас она это понимает, но тогда она не знала о нём всего того, что знает сейчас.

Тихо.

Слишком тихо. Ветер не ворошит упавшие листья и газетные страницы, крысы не бегут, а должны бы… три часа ночи. Когда им ещё копошиться в мусорных баках если не сейчас?

Тихо как в склепе.

И по коже пробегает холодок страха. Страха за себя, и за человека, который сейчас в её доме. И плевать, что он считает себя одним из пятнадцати лучших, первым из тех пятнадцати, что могут выйти сухими из воды в любой ситуации. Плевать. Сейчас он пошёл в её квартиру, потому что к ней забрался кто-то чужой. Нет, не так…Он пошёл в её квартиру. Вместо неё.

Боязно и темно.

И в голову лезут непрошеные мысли – о том, что она с надеждой на помощь посмотрела на него, когда увидела бегающий луч фонарика в своём окне. И о том, что он не разозлился и не удивился, когда понял, что пистолет остался в брошенной машине, хотя имел на это полное право.
Какая же глупость. Только сегодня он встряхнул её так, что пуговицы разлетелись во все стороны, а пять минут назад, он протягивал ей руку… Бред.

Тихо и незнакомо.

Двор, в котором она прожила пусть не большую, но лучшую часть жизни, сначала выходные и каникулы с любимой бабушкой, и вот уже несколько лет как сама… Двор, в котором она знает каждую трещину – и вдруг незнакомый. И хочется оказаться сейчас с ним.

Хочется отмотать время назад и удержать его, или пойти с ним. Кинуться за Егором и не дать ему уйти просто так. Увязаться следом, даже если будет стыдно. Лучше стыд, чем проникающий в каждую клеточку тела страх и непонимание. С ним не страшно, это она знает точно.

С ним ни капельки не страшно. С ним надёжно, и…

Ну когда же он возвратиться?..

С ним – не одна…

~~~

tbc

- Так, выйди, пожалуйста. – оказывается это сложно, придавать твёрдость голосу, когда лежишь обнажённая в ванной, а перед тобой как всегда бесшумно и внезапно появляется любимый человек, к которому ты не можешь прикоснуться…

Неудобно и глупо.

Слышите? Это бред, лежать в пенистой ванне, словно какая-то недоделанная Афродита, когда он так близко. Это чертовски неудобно. Потому что пена открывает слишком многое, и спрятаться в ней никак не получается. А он садиться рядом и смотрит странным взглядом. Его пристальный цепкий взгляд, не раздевает, потому что одежды на ней и так нет, он ласкает те части её тела, которые так и не удалось прикрыть пеной. Занырнуть в ванную глубже, так чтобы была видно одна взъерошенная голова, у неё так и не получилось.

И как он может говорить, делиться размышлениями, планировать шаги по спасению их жизней в такое время? Кто-нибудь может объяснить? Она – Лида Шевелёва - отказывается это понимать.

Он серьёзно думает, что сейчас она способна нормально всё воспринимать и отвечать впопад на его вопросы? Или это такой специальный приёмчик, которому его научили в разведшколе и ещё где-то там? Заставить человека нервничать и тогда он проговориться? Но ведь она и так рассказала ему абсолютно всё….

Невозможно выдерживать его рассуждения о собственном месте в структуре и процессе вытравливания… Невозможно слушать, как он спокойно говорит о смертях её знакомых, её бывших ухажёров, только потому, что он - Шубин - кому-то помешал.

Это жестоко. Это слишком жестоко, заставлять её снова и снова возвращаться к тому, что и она и Игорь и Гриша жертвы лишь потому, что его место кому-то нужно.

Это жестко. Страшно. Несправедливо.

Она не понимает, как с этим можно жить. И на какое-то мгновение ощущение несправедливости переполняет её и выплёскивается через край. Словно та вода и пена, которую он подняла, движением своего тела.

Лишь его взгляд, и ровный голос заставляют через мгновение понять, что она сделала.

Он сомкнул губы в тонкую линию, она это скорее чувствует, чем видит. А руки, его большие сильные руки, которые обнимали её, прижимали её к своему телу, наверняка сжаты в кулаки. Она знает это так же точно как то, что она случайно вынырнула больше чем следовало. Гораздо больше. И его взгляд несколько мгновений был прикован к её груди. К которой он пока не может прикоснуться.

Это неуместно. Она понимает, что сейчас это неуместно. Они обо всём договорились, пусть она не согласна с его позицией, но он так решил и так будет. Она верит, что у них ещё будет время. Конечно будет. Вот сейчас, когда её грудь снова прикрывает слой воды и пены, она сумеет сосредоточиться и вспомнить что-то такое, что поможет им спастись.

Она сумеет вспомнить что-то нужное и важное. Потому что ей нужно их будущее.

Она сумеет, а если ей покажется, что сил не хватает, он ей поможет.

FIN