***
Дверь в свою спальню она всегда оставляла незапертой.

Лишь последние две ночи это было по-другому.

Дверь - это переход. Дверь - это символ. Ещё три дня назад она сама была запертой на все замки дверью, но не теперь. Она уже изменилась. Она – совсем другая, и теперь имеет смысл запирать дверь в комнате, чтобы не…

Теперь есть смысл оставлять дверь открытой, в надежде, что он поймёт…

Это знак, ведь он должен понять?

***

Бобби пришёл к ней через одну ночь после её возвращения.

На мгновение он замер на пороге

(и дверь не заперта)

но после секундного замешательства сделал шаг вперёд.

- Мари?..

Она лежала на узкой одноместной кровати на боку - повернувшись лицом к окну (спиной к двери) и подперев голову руками.

- Проходи, я ждала.

(не тебя. Скорее всего, не тебя, но какая в сущности разница?)

Ещё несколько мгновений он не шевелиться. Она чувствует это, она видит это – в тёмном сверкающем окне – его расплывчатое и недвижимое отражение. Потом за его спиной щёлкает дверноё замок (он знает, где тот располагается, ведь в этой школе во всех комнатах всё одинаково) он делает шаг вперёд, ещё один и ещё, и вот, он уже стоит над ней. Нависает над ней, над её узкой кроватью, и она закрывает глаза, вдыхает чуть глубже, чем обычно, и переворачивается на спину.

- Иди ко мне

Протягивает ему руки, и на мгновение они повисают в пустоте. Лишь на мгновение. Он опускается коленями на матрас и ловит её пальчики своими ладонями.

- Послушай, я хочу…

(хочет сказать, какая она прекрасная, хочет сказать, как долго он её ждал, хочет сказать, как важно ему быть её первым, тем, кто изменит её и тем, кого она не забудет никогда)

Она тянет его на себя и, когда он, теряя равновесие, падает на неё, целует его в губы и шепчет – «Молчи. Не говори ничего», - и он подчиняется.

Его руки помогают ей освободиться от одежды

(я сама!..)

Его губы покрывают её лицо поцелуями

(и это приятно)

- Хочу чтобы тебе было хорошо, - шепчет он.

- Я знаю.

- Хочу сказать…

- Не надо

(снова поцелуи, снова)

- Надо…

Он отстраняется. Она замирает. Он говорит:

- Ты тоже моя первая, – это звучит как-то виновато, и она смеётся, она тянется к нему, она шепчет:

- Думаю, мы справимся…

(целует)

..нет, уверена, что мы справимся

(он целует в ответ. Теперь он тоже уверен)

Его пальцы скользят по её животу всё ниже. И она дрожит, она притягивает его к себе, она шепчет: «я хочу» и она действительно хочет этого.

…

Позже они засыпают. Позже, её голова лежит на его груди, и он обнимает её. Она понимает, что где-то там, когда кто-то создавал его тело ( и её тело) он продумал всё до мельчайших подробностей. Кто-то создавал его для неё, чтобы ей было удобно.

С этой мыслью она засыпает. И не видит, как ночью, захватив с собой большую спортивную сумку, уезжает Логан.

***
1.
Когда она училась в пятом классе, в школе было модно носить с собой толстую тетрадку-анкету «только для друзей», которые на переменках и на скучных уроках заполнялись убористыми или размашистыми подчерками. Эти анкеты – предмет гордости каждой одиннадцатилетней девочки, были похожи друг на друга как две капли воды (хотя должны были подчеркнуть индивидуальность своей хозяйки) и всякий раз начинались они тоже одинаково.

В одиннадцать лет Мари без труда отвечала на вопрос «кто ты?»

2.
В седьмом классе на занятии по общественным наукам учитель вспомнил эти анкеты, которые уже давным-давно пылились в дальних углах ящиков письменных столов, или попросту были потеряны.

Тогда Мари услышала, что отвечать на этот вопрос можно по-разному. И действительно, одноклассницам она писала, что она – Мари – их подруга; на дружеских встречах в доме родителей, к ней обращались как к дочери хозяев дома; а при переходе в среднюю школу для администратора она была просто новенькой ученицей.

На несколько дней это стало любимым занятием девочки – представлять, кто она для всех этих людей – для почтальона, и для продавца в магазине, и для водителя автобуса, и для полицейского регулирующего движение на перекрёстке.

Это было весело. Это было забавно.

Мари знала, что никто не догадывался, что она – не просто она. Она –…

(особенная)

3.
В шестнадцать лет честно ответить на этот вопрос кому-либо кроме себя Мари не могла.

(она действительно стала особенной)

И тогда она вспоминала свою игру, и отвечала на вопрос так, как того хотели другие. Для школьного консультанта по профориентации она была ученицей десятого класса, специализируещейся по литературе, языку и естествознанию; для одноклассников – это была Мари с окраины городка; для родительских друзей она была старшеклассницей.

И, только запираясь в своей комнате и смотря в зеркало, Мари отвечала на этот вопрос единственно верным словом – неприкасаемая.

( к этому времени, первый мальчик, который её поцеловал, уже неделю лежал в коме)

4.
Когда она стала беглянкой, то повстречала его. И он тоже хотел знать, кто она такая. Откуда взялась, почему пряталась в его машине.

(почему закричала тогда…)

Он задавал вопросы как все, он выглядел почти как все.

(такой же особенный, как и она)

Он был первым, кому она рассказала о своей неприкасаемости. Он был первым, кто понял.

И в тот момент, когда это произошло, когда он мрачно кивнул, бродяжке Роуг захотелось заплакать. Очень сильно хотелось плакать. Это было облегчение, такое облегчение, найти того, кто не боится, того, кому достаточно знать о тебе только это. Самое главное.

(найти того, кто понимает)

Это было похоже на возвращение домой… но эту мысль прервали.

Их путь попытались оборвать.

5.
В этой школе всё было как в сказке. Как в самой чудесной сказке, о которой она боялась даже помыслить там в своей старой жизни.

- Я Айсберг.

(и под его ладонью оказывается ледяная роза.)

- Он Пиро.

(и где-то там, огонь готовый вырваться по его желанию.)

И все остальные возможные-неполные-ненужные ответы на главный вопрос Мари не важны.

Здесь вещи называли своими именами. Истинными именами, и это место было сказкой, её мечтой, где она, после секундного замешательства

ведь это так не привычно

могла ответить на вопрос – кто же она.

Мари, Роуг, семнадцатилетняя девушка, мутант, подросток…

Неприкасаемая.

…

Очень часто сказки должны оставаться только в мечтах.

6.
После возвращения в школу Роуг часто мучали кошмары, в которых она не сумела отстраниться от него, и в которых он ослаб слишком сильно, чтобы жить.

Ранения несовместимые с жизнью, так пишут в медицинских отчётах?.

- Как хорошо, что ты уехал, Логан, как горько, как хорошо…

Если бы он не справился. Если бы она стала его ранением, то умерла бы рядом с ним, рядом с его руками. И плевать на всё остальное.

7.
Она знала, что это был не Бобби. Знала, что он никогда не подходил к ней в парке, не садился рядом на скамейку и не просил её уехать.

Не Бобби.

(Ты видела его лицо.)

Синюшная женщина, сообщница Магнето, это всё она…

(Ты слышала не её голос, а его)

Не он, не Бобби! Не Айсберг!

(Но ты говорила с ним, смотрела в глаза ему и уходила из своей сказки по его просьбе.)

НЕ ТАК!

(И пошёл за тобой, и вернул тебя тоже не он, а..)

ЗАМОЛЧИ!

8.

Стоять перед зеркалом в комнате давно стало привычкой. Разговаривать с собой через зеркало было... шизофренией? Особенно теперь, когда всё закончилось.

(- Что закончилось? И кто ты теперь?)

- Я…

(- девочка, которая сбежала из дома? Или девочка, которая ходит с седой прядкой, которую ничем нельзя скрыть?..)

- Я просто…

(- Да, ты просто. Просто такая же как все. Неотличимая от миллионов женщин. Просто ты хуже…)

- Неправда!

( - Ты знаешь это. Ты прикасалась к людям и забирала их жизнь, как паразит, как рыба-прилипала. Ты сделала это с тем мальчиком. С тем, который просто хотел поцеловать тебя.)

-Я не знала…

( -Потом знала. Был Логан, ты сделал это даже с ним)

- Я не хотела причинять ему…

( - Зло? Боль? Убить его? Но ты прикасалась к нему.)

- …чтобы выжить, я знала, что он…

(- Что он справится, потому что так хочет Роуг?)

- Да. Потому что Логан – это Логан.

***
…

Он приходил к ней каждый вечер, и это было приятно.

Он больше не топтался на пороге, он не боялся, что не справится. А ей, ей очень нравилось быть с ним. Предугадывать его движения, засыпать на его груди, просыпаться раньше него и, закутавшись в простынь, подходить к окну, наблюдать за восходом солнца.

Все в школе знали о них. И это тоже удобно. Не надо придумывать нелепые отговорки - что он или она делает ночью в коридоре, не надо вздрагивать от шорохов, не надо сдерживать стоны.

Бобби и всё, что с ним связано, вообще удобно. Удобно быть его девушкой.

***
Шторм вызывает их в свой кабинет – кабинет директора школы - и предлагает им жить вместе. В одной комнате. В одной большой спальне.

В школе есть только одна такая - бывшая комната Джин и Скотта.

Мари улыбается и благодарит, Бобби смотрит в потолок, и вечером они собирают вещи. Каждый в своей комнате, чтобы на следующее утро перебраться в их новое жилище.

Эту ночь они проводят не вместе. Нет, каждый наедине с собой, словно прощаясь с собственным прошлым.

Они пока не знают, что этой ночью всё закончится.

Ни Мари, ни Бобби не услышат, как стукнет тяжёлая входная дверь.

***

Мари снова стоит перед небольшим зеркалом в просторной ванной комнате. Смотрит на себя. Разговаривает… с собой? И дверь предусмотрительно заперта на ключ.

А где-то там, в кабинете директора, при свете ночника беседуют Шторм и Логан. И их слова, слова двух «однополчан», глушат толстые стены. Сначала рассказывает он, она лишь кивает и изредка задаёт вопросы.

Чуть позже, когда дело доходит до рассказов о школе, слушает уже Логан, но вовсе не так внимательно, как Шторм - его.

Пока разговор не затрагивает «дела сердечные».

***
9.
(- И что, будете теперь жить вместе? Как самая настоящая пара? Нарожаете детишек и всё в том же духе?)

- Да, и это правильно.

(- Правильно, говоришь? Что ж ты пришла к зеркалу, что же ты слушаешь меня, отвечаешь на вопросы, если это так правильно?)

Роуг молчит. Голос Роуг молчит, а тот, другой, слегка дребежащий, продолжает.

( - Ты согласилась жить в её комнате, трахаться с Бобби на её кровати, в надежде, что он вернётся когда-нибудь и поимеет тебя так же как её, в тех же декорациях, в той же ситуации, а потом что? Ты убьёшь Бобби так же как она Скотта?..)

- Неправда! Я ценю Бобби…

(- О, конечно, она тоже ценила своего Скотта, особенно, когда трахалась не с ним, особенно когда Скотт умер за неё…)

- Неправда! – мотает головой, и отражение повторяет за ней, – Мне хорошо с Бобби и я…

( - Ты не любишь его. Никогда не любила.)

- Мне хорошо с…

( - Просто удобно, и ты это знаешь)

- Неправда.

Из глаз льются слёзы. И находиться в ванной больше не хочется.

***
Когда она открывает дверь, то не может выйти из ванной. На пороге стоит ОН.

(но он, не Бобби, а значит надо быстрее уйти?)

- Привет. Рад тебя видеть или что там говорят, когда люди давно не виделись?

Его голос отражается в её голове. Кажется, что закрой она сейчас уши руками как можно сильно, и его голос всё равно будет звучать, где-то внутри.

- Можешь ничего не говорить, если не хочешь.

Её голос слегка дрожит. И она не двигается, хотя раньше, когда она была неприкасаемой, она не боялась броситься ему на шею.

( - теперь боишься?

- теперь – да.)

- Так что, ты совсем взрослая стала? С мальчиком встречаешься, вместе жить собираетесь…Шторм сказала, что ваша любовная история похожа на сказку.

При этих словах Мари отступает. Делает шаг назад и ей кажется, что ноги готовы подогнуться в любой момент. Он хватает её за руку. Ухмыляется. А ей неудобно. Впервые в жизни ей неудобно говорить о них с Бобби.

Говорить о Бобби.

- Ты пьян, Логан.

- И что? Да, мы с Шторм выпили немного виски из залежей профессора Ксавье. За встречу и за упокоение некоторых душ, как ты понимаешь, и это не помешало двум старым знакомым пообщаться.

Молчание.

- Я не буду оправдываться, - шепчет Мари. – Мне не за что оправдываться.

- Неужели?

Он наклоняется ближе, и теперь она чувствует запах алкоголя совсем отчётливо. И это не единственный запах.

Минуту они молчат. Она смотрит в пол, а он – на неё. И Роуг точно знает, что не заговорит первая. И не посмотрит ему в глаза. Потому что ей почему-то стыдно

(но ведь стыдно должно быть ему! Это он пьяным явился поговорить.)

- Хочу тебе кое-что показать.

Логан передвигает руку ниже и сжимает её ладонь. Мари не сопротивляется.

***
Он приводит её на порог комнаты. На порог той самой комнаты, которая с завтрашнего (или уже сегодняшнего?) дня должна была считаться её комнатой. Их комнатой. Её и Бобби.

Он открывает дверь. Конечно же, та не заперта, ведь в комнате никто не живёт.

Логан пропускает её вперёд.

Мари делает шаг, потом второй и оборачивается к дверному проёму, где по-прежнему стоит он. Не двигается, ведь в большом пустом пространстве слышен каждый шаг.

- Я уже была здесь, Логан.

Её голос звучит спокойно. Она собрала все свои силы, чтобы её голос звучал спокойно и уверенно.

Он переступает порог, и дверь за ним еле слышно захлопывается.

- Я знаю.

Он подходит к кровати и присаживается на краешек. Стучит рукой рядом с собой, приглашая её присесть

(рядом с ним, как когда-то)

Она колеблется, но подходит к нему и садится. Собственно, почему нет? Она присаживается, но не рядом. Между ними остаётся пространство и ей кажется, что это правильно. Они молчат. Молчат так долго, пока в ушах не начинает звенеть тишина.

- Что ты делаешь с собой, Мари?

И вдруг она понимает, что он вовсе не пьян, как ей хотелось бы думать, и то, что происходит сейчас - это Он, а не алкоголь.

- Ничего.

Она пытается придать своему голосу нотки удивления, но выходит скверно. Ведь она понимает, что именно он спрашивает. И он ждёт. Почему-то он ждёт настоящего ответа.

- Логан, я…

(Что ты? Запуталась, потерялась, обозналась?)

- Что ты?

- Не «что», а «кто», - привычно поправляет Мари.

- Что?..

Он не понимает. Мари привыкла, что люди этого не понимают, и всё же ей слегка обидно, ведь когда-то он её сумел понять.

- Главный вопрос, который преследует меня – это «Кто ты?»

- И что ты отвечаешь?

Она пожимает плечами.

- По-разному. Смотря кто спрашивает.

- Логично, - кивает Логан, но напряжение её не отпускает, и правильно, ведь мужчина продолжает говорить, - но тебе не кажется, что, имея множество ответов на этот вопрос, ты обманываешь. И других и себя?

(он прав, чертовски прав)

- Я не… Не обманываю. Во всяком случае, не обманываю специально.
…

- Так что у тебя с Бобби?

Ей снова приходится пожать плечами. Как сказать, что всё и ничего?

- Шторм сказала, что вы собираетесь жить вместе.

- Это правда.

- Так значит, у вас любовь?

- Да нет. Наверное, нет.

- Тогда что?

Она удивлённо смотрит на него.

- Просто…Просто, мы вместе.

Он поднимается с кровати и в несколько широких шагов пересекает пространство до окна. Мари смотрит на его силуэт, потом переводит взгляд на вмятину на матраце, которая очень медленно стирается.

(Смотри, Мари, смотри внимательно. Этот матрац – это ты, и ты позволишь уйти ему из твоей жизни снова? Ты будешь так же молчать и не двигаться, и прилагать все силы только для того, чтобы его след в тебе стал менее заметен?)

Повинуясь внезапному порыву, она встаёт и тихо подходит к нему, она хочет положить руку ему на плечо и сказать, что всё так, как есть. И ничего тут не исправишь, и не стоит оно того, но он не даёт ей возможности высказаться.

Он зверь.

И всегда знал, что это так. Он чует, как она встаёт, чует, как она приближается. И он абсолютно точно знает, в какой момент она оказывается в зоне досягаемости. И когда это происходит, он оборачивается, он хватает её и одним рывком поднимает её, и прижимает к себе, снова поворачивается, теперь уже сжимая её в объятиях, и сажает её на широкий подоконник.

Он подчиняет её себе, и она, не ожидавшая

(да неужели?)

этого напора, повинуется ему во всём. Он целует её, и её губы отвечают ему, он прижимает её к себе одной рукой, а другой пробирается под белую хлопковую майку и сжимает её левую грудь, чувствуя под кожей учащённое сердцебиение.

-Логан…

Ей удаётся вымолвить одно слово. И он вновь заставляет её замолчать.

(ты ведь хочешь этого, девочка)

Не просто хочет. Она мечтала об этом и теперь ей чертовски страшно. Потому что уже не единожды её мечты сбывались, и становилось только хуже.

Она мечтала быть среди тех, кто не будет удивляться её способностям, и оказалось в школе.

Она мечтала избавиться от своей особенности и, сделав это, потеряла большую часть себя.

Она мечтала о Логане, жаждала Логана и …

(теперь ты можешь восстановить свою целостность)

Её тело в его власти, и тоненькая майка задрана наверх, и широкая резинка штанишек пропускает его руку внутрь.

Он вновь целует её лицо, когда чувствует солёный вкус.

(Слёзы. Твои слёзы).

И в тот же момент от зверя не остаётся следа.

- Мари.

Его голос чуть слышен. Страсть отхлынула, и он видит перед собой растрёпанную девушку, по щекам которой катятся слёзы. Она сидит на подоконнике, закусив губу. И он – причина её слёз

- Прости меня.

Он шепчет чуть слышно.

- Мари, милая, прости меня.

Она машет головой, и длинные волосы с седой прядкой липнут к мокрому лицу. Больше всего на свете ему хочется протянуть руку и осторожно убрать волоски с её лица, вытереть дорожки слёз, но он боится.

Возможно, первый раз в жизни Логан боится пошевелиться, сделать что-то не так и заставить ей пролить ещё хоть одну слезинку.

Из-за него.

Он хочет отстраниться, сделать шаг назад, а потом ещё и ещё, чтобы больше не причинять ей боль, но она берёт его за руку и не отпускает.

- Это я должна просить прощения, или?

Она говорит это не громко, но отчётливо. И слёз в голосе совсем не чувствуется. Он вопросительно смотрит на неё.

- Я люблю тебя. С того момента…

( как он спас тебя? Как вы ехали в поезде, или в машине?)

- Не важно, просто люблю.

- Мари…

- Не перебивай меня, пожалуйста, так сложно снова начинать говорить… Я люблю тебя, и я ненавидела Джин за то, что она тебе нравилась. И мне хотелось быть такой как Шторм, потому что ты смотрел на неё с уважением и прислушивался к её словам. Я ненавидела свою неприкасаемость, и ненавидела тебя, когда ты не поддержал моё решение стать обычным человеком.
(всхип)
Подожди, Логан, не перебивай меня… Я стояла в очереди, я стояла в этой чертовой очереди за вакциной, пока вы сражались, и ненавидела себя за это. И всё это было ради одного - чтобы я могла прикоснуться, чтобы ко мне могли прикасаться. Не к перчаткам или шарфам, а ко мне.
(всхип)
И я вернулась в школу для мутантов обычным человеком. Я вернулась сюда, где я была уже лишней и ненужной только потому, что тут был ты. И я хотела быть рядом. И я ждала. Бродила по коридорам, где должен был пройти ты. Сидела в саду, зная, что ты где-то неподалёку. И я не запирала дверь в свою комнату, всё ждала, что ты постучишься. Или не постучишься, но войдёшь. И мы поговорим. И ты скажешь, что я жду напрасно. Или не напрасно.

- Но я не сказал.

- Не сказал. Ты просто уехал. На этот раз не прощаясь.

- И в дверь постучал Бобби?

- Да. И я разрешила ему войти. И остаться.

(молчание)

- Я люблю тебя.

- Я знаю. Теперь знаю. Ведь ты нашёл меня не просто так.

Она вдруг легко спрыгивает с подоконника и прижимается к нему.

- Я очень хочу быть с тобой, Логан, но не этой ночью, не сейчас. На этот раз я хочу, чтобы всё было правильно.

Она поднимается на цыпочки, откидывает голову назад и целует его. Но он перехватывает инициативу вновь, она извивается в его руках, пока он не ослабляет

объятия?

Хватку зверя.

- Нам предстоят нелёгкие разговоры.

- Да.

- Но потом будет...

- Не говори, не льсти себе, Логан, ты никогда не был и не будешь удобным человеком.

Мужчина мог ответить многое, но промолчал, а она прильнула к нему и закрыла глаза.

(- не отпускай меня, - мысленно попросила она
- не отпустит, - привычно ответил второй голос, внезапно став неотличимым от первого – он не отпустит нас, Мари.)

*конец*