Спасибо организаторам

Название: Лабиринты отражений
Автор: Игрушка
Фандом: Heroes
Жанр: драббл
Рейтинг: PG-13
Категория: het
Пейринги: Питер/Ники, Питер/Джессика
Время действия: после событий эпизода 120 «Five Years Gone», но все в том же альтернативном будущем
Длина: 1162 слова
Дисклеймер: все дела у создателей сериала, я просто развлекаюсь
Аннотация: Ники давно уже не боялась смотреть в зеркала, потому что видела там только себя. Хотя, может быть, отражений стало слишком много, и она заблудилась среди кривых зеркал Питера и своих собственных.

Она сделала глоток виски и поставила стакан на барную стойку. Жидкость полыхнула на языке и прокатилась жгучей волной по горлу, двигаясь ниже и поджигая всё до желудка. Она глубоко вдохнула. Сейчас ей хотелось совсем другого. Хотелось замерзнуть, превратиться в лед. Стать неподвижной, уверенной, стеклянной.

«Потому что это моя вина. Взрыв. Это был я».

Прикрыв глаза, Ники качнула головой в сторону. Ее волосы, собранные в тугой хвост, золотым хлыстом блеснули в зеркалах вокруг нее. Она подняла стакан вверх, чокнувшись в воздухе с одним из отражений.

Зеркала – главное украшение их бара. Они смотрели из-за полок с бутылками, подглядывали в осколках на бордовых колоннах, подмигивали с потолка, прятались в темных углах. Они разбивали тусклый свет на тысячи огоньков, которые метались по красным стенам.

Забавно. Пять лет назад все эти зеркальные кусочки жили бы собственной жизнью. Они снисходительно улыбались, когда ей было грустно, они сердито хмурились, когда она плакала, они безумно занимались любовью, стоило ей закрыть глаза, они били в ответ, стоило ей пошатнуться от удара... Они убивали, когда ей хотелось умереть.
Зеркальные отражения всегда знали, чего хотят.

Им не нужно было быть идеальной женой и мамой. Но теперь не нужно было быть и Ники. В ту жуткую нью-йоркскую ночь взрыв разбил ее жизнь в мелкие осколки и подчинил ей ее отражения. Хотя порой ей кажется, что их просто стало больше…

Отражение первое

Когда я просыпаюсь, его уже нет. Он давно не любит день. Странный, ведь даже днем ему проще простого сделаться невидимым и ходить среди людей. Среди испуганных людей, постоянно ожидающих очередного удара Не-таких.

Я просыпаюсь и проверяю, нет ли его рядом. Я осторожно касаюсь подушки около себя. Может быть, он заблудился между своих способностей и пропал даже для меня? И сейчас он, невидимый, не может вырваться из кошмара. Я должна разбудить его. Или, может быть, он провалился сквозь кровать, сквозь пол, сквозь первый этаж, подвал, фундамент, сквозь Землю, – и теперь летит где-то в безвоздушном пространстве.

Но его просто нет.

Только смятая подушка.

Я медленно переворачиваюсь под одеялом и смотрю в зеркало на стене. Там я. Такая же. И Питера тоже нет.

А может, все по-другому. Может, там я счастлива. Может, там он не исчез ночью, а просто ушел в бар, откуда сейчас принесет сок и сэндвич.

– Завтрак в постель, Ники? – усмехается он.

Или, может быть, он ищет мою сережку, которая завалилась под кровать. А потом он будет долго надевать ее, целуя мое ухо, щекоча его своим языком. В этом отражении Нью-Йорк взорвал Сайлар. Виноват только он и больше никто.

Отражения не хотя меня расстраивать…

Отражение второе

Она танцует. Она двигается резко, как хлыст.

– Встречаем – Джессика!

И все замирают. Кто-то может сказать: «Что за стриптизерша, которая носит такое безвкусное белье?» Ее тонкие губы выгибаются в надменной улыбке. Вряд ли кто-то в свом уме рискнет сказать такое вслух.

Потому что она ломает шеи самых крутых громил двумя пальцами, потому что она кулаком пробивает стены, потому что она руками разрывает людей на части. Разве такое не производит впечатление? Она – убийца, и это знание, как круги на воде, расходится вокруг нее. Хрупкость и сила, красота и безжалостность. Они смотрят на это, а не на ее белье.

Она выгибается в такт и проводит руками по бедрам.

Есть только одно место, где она – женщина. Их постель напротив зеркала. Они слишком долго вместе, теперь он – такой же, как она. Ломает шеи самых крутых громил двумя пальцами, кулаком пробивает стены, разрывает людей руками на части.

Она закидывает ногу на шест, закрывает глаза и крутится вокруг него.

Она помнит и другого Питера: светящиеся руки, зрачки, в которых уже горит пламя преисподней.

– Клэр, стреляй. Вся надежда на тебя…

Где тот Питер? Порой ей кажется, что он скопировал не только ее силу, но и Джессику. И он – давно уже не он, а его отражение в насмешливом кривом зеркале.

Отражение третье

– Потому что это моя вина. Взрыв. Это был я, а не Сайлар. Нейтан прикрыл меня, потому что знал.

Она преграждает ему путь. Питер становится невидимым, чтобы не навредить ей. Но они слишком долго вместе. Они слишком хорошо знают силы друг друга. И слабости. Он не может использовать сразу две способности. Сейчас он – такой же, как посетители бара, которые смотрят на ее танец.

Она чувствует, куда он идет. Хватает его за плечо одной рукой, а другой – быстро ломает шею. Двумя пальцами. Как всегда.

Питер проявляется и падает на пол. Она отворачивается, неторопливо наливает себе бокал виски и чувствует, как он встает сзади. Она слышит хруст костей, когда его позвонки встают на место.

– Ты же знаешь, я плохо сплю одна, – бросает она ему, не оборачиваясь. – Возвращайся…

Все-таки его отражения не такие, как у других.

Отражение четвертое

– Если ты уйдешь сейчас – можешь не возвращаться! – кричит она ему. Он останавливается прямо в дверях и оборачивается.

– Ты действительно этого хочешь?

Она давно заметила: когда он злится, его глаза не темнеют, как большинства людей, а, наоборот, начинают полыхать. Забавная штука: в его случае это нужно воспринимать буквально.

– ДА!

«Да, да, да, да, да… – эхом разносится внутри нее. – Пусть убирается к дьяволу!»

– Хорошо, – кивает Питер ее мыслям. – Он меня давно ждет.

– Рада была бы взглянуть на вашу встречу, но у меня есть другие заботы!

Она зло смеется в лицо человеку, уничтожившему ее семью. И только тут замечает, что его руки полыхают, а в глазах крутятся огненные смерчи.

«Зачем ты это сейчас ему говоришь? – спрашивает внутри нее Ники. – Он ведь однажды уже принес сюда ад. Второго раза Нью-Йорк не выдержит». «Ну и пусть», – орет она в ответ.

Куски зеркал в их баре будто все разом начинают показывать ту самую площадь пять лет назад. Только на этот раз вряд ли можно будет обойтись семью сотыми процента.

Отражение пятое

Она так и сидит у барной стойки. Холодная, стеклянная, зеркальная – хрупкая… Она не двинулась с места, пока не услышала сзади знакомое:

– Может, на этот раз удастся спасти мир?

– Ну, с Клэр ты промахнулся, – она оборачивается. Питер стоит в дверях. Она качает головой: ей почему-то казалось, что если однажды он убьет Сайлара, то шрам исчезнет с его лица. Все-таки Питера требовались постоянные усилия, чтобы удержать свою регенерацию. Она всегда считала, что этот шрам – напоминание о том, что они не смогли остановить взрыв. Сегодня она поняла, что это клеймо: чтобы видеть себя каждое утро в зеркале и знать, что ТЫ сделал. Может быть, именно поэтому он так часто ходит невидимым. Она грустно усмехается: все-таки у них много общего – они оба не любят свои отражения в зеркалах.

– Что там Хиро говорил насчет путешествий во времени? – спрашивает она.

– Долгая история, – морщится Питер. Она тянется через барную стойку, чтобы достать бокал и ему. Он подходит сзади. Шаг, второй, третий – как часы. Тик-так, тик-так.

Она смотрит в кусочки зеркал за бутылками. Мужчина сзади нее выше, чем Питер, у него короткая стрижка, темный костюм и глаза победителя.

Она закрывает глаза, берет наощупь стакан и поворачивается. Что она теряет? В конце концов, сегодня она узнала, что Сайлар-разрушитель – всего лишь одно из отражений Питера. От замены одного зеркала на другое прежний Нью-Йорк все равно не вернуть.

Она трясет головой, смешивая внутри себя кривые зеркала. Она делает еще один глоток обжигающего напитка и закрывает глаза, соединяя отражения.

Или, может быть, рождая еще одно.