Сейчас он ее представит в очередной раз и уйдет.

Музыка играет.

- А эээто моя... - Ллойд, как всегда, размахивает руками, почти сбивает с носа очки и наконец указывает на нее. Милли радужно улыбается, попутно проклиная жениха на чем свет стоит. - ...моя невеееста!

Гость тоже нацепляет на лицо улыбку и прикладывается к руке Милли. Затем он что-то говорит Ллойду, тот кивает, после чего гость отходит. Ллойд собирается последовать его примеру.

Музыка продолжает играть.

- Ну я пошел, - машет рукой в сторону принца Шнайзеля великий техник. Великий дурак.

- А потанцевать? - неожиданно для самой себя говорит Милли. Рот Ллойда изумленно открывается. Затем не менее изумленно закрывается.

- Что-что? - бормочет он и опять собирается сбежать к другу. Слово "танцевать" не входит в лексикон графа Асплунда.

Однако в Милли неожиданно просыпается президент студенческого совета. О, члены этого совета не знали многих слов! Но разве под напором мисс Эшфорд устоит хоть чей-нибудь лексикон?

А музыка все еще играет, любимая музыка Милли.

- Танцевать! Мы же на балу! - решительно говорит девушка и берет незадачливого жениха под руку. Ллойд бросает исполненный грусти взгляд на толстую папку с чертежами, лежащую подле Шнайзеля. - Граф, на балу положено танцевать.

Милли осторожно кладет одну руку Ллойда себе на талию, придает нужное положение и своим рукам, внутренне хихикая над неловкостью ученого, его неожиданно зарумянившимися щеками и сползающими с кончика носа очками.

Так он ей нравится, так нравится, со всей этой своей неуклюжестью и невнимательностью. Нравится настолько сильно, что даже себе Милли в этом не признается.

Вот бы музыка играла вечно. Тогда они вечно кружились бы в этом дурацком вальсе, Ллойд бы вечно держал ее за талию и за руку, вечно наступал ей на ноги и вечно бормотал бы что-то техническое.

Лан-се-лот. Его главное изобретение. Его любовь, черт возьми.

Милли внимательно слушает то, что Ллойд возбужденно говорит ей, но думает о том, что они уже тыщу лет помолвлены, а обнимает и за руку держит он ее первый раз. Ну и пусть, что это только по танцу так положено. Ну и пусть, что ему практически все равно, кто его слушает.

- ...тогда я подумал и решил на вкус попробовать! - радостно объясняет Ллойд и пытается по привычке махнуть рукой, но вовремя вспоминает, что держит невесту. - Ладно, так покажу. Я решил, что эффективнее всего будет так... Вот...

Он решительно наклоняется к ней и впечатывает свои губы в губы Милли. Она от неожиданности даже глаза не закрывает, а в следующую секунду Ллойд уже прерывает поцелуй и продолжает рассказ.

Милли горько улыбается - он даже не понял, что произошло. Великий техник (и не менее великий дурак) по-прежнему увлеченно рассказывает, как он хитро обошел Ракшату и почему его Найтмэры лучше. И продолжает наступать на ноги.

А музыка прекращается.

Ллойд с некоторым облегчением отпускает Милли и заканчивает повествовать. Он поворачивается и уже делает несколько шагов в сторону своей ненаглядной папки и Шнайзеля, наблюдавшего за происходящим между другом и его невестой с видимым любопытством, когда Милли окликает жениха.

- До следующей встречи, - говорит она, почему-то думая, что они тут уже не увидятся. А потом по столь же неизвестной причине целует в щеку. Ллойд растерянно моргает, затем снимает очки и сначала трет глаз, затем протирает линзы, а Милли тем временем уже болтает с Ниной.

- Видимо, уже до свадьбы, - бормочет Ллойд, водружая на нос очки и наконец-то углубляясь в чертежи.

КОНЕЦ