Название: По ту сторону бара
Автор: Доджесс
Фэндом: Супернатуралы
Рейтинг: PG-13 (и то только за матерное слово)
Пейринг: Джо/Джон, если кто-то наковыряет здесь пейринг. Скорее, это могло бы стать пейрингом через сто лет после этого фенфака.
Варнинг: тупой кризисный аффтар.
Дисклеймер: папа Джон нужен мне самой Саммари: Бар – не место для маленьких девочек. Особенно когда она по ту сторону барной стойки. Джо лет 17.
Накарябала для Ази. Извини, от восторга ты тут не обделаешься…но полезло то, что полезло. И в 1000 слов я не уложилась, вышло 1500. Я распиздяйка.
******
Двадцать шесть.
Двадцать семь.
Тридцать оборотов дают хорошую устойчивую пену. Посреди бара в дневное время всегда хочется чего-то безалкогольного и питательного, потому что хочется того, чего нет. В дневное время в баре лучше вообще не находиться, - теряешь веру в людей и остатки оптимизма, особенно если бар закрыт и пуст. Чтобы все морды вечером казались одинаково нормальными, в баре царит полумрак, который и днем никуда не девается, поэтому создается впечатление, что ты, как паук, при свете солнца сидишь, забившись в темный угол.
В фильмах днем в баре всегда протирают стаканы, но это неправда, - днем в баре мало работы. Ее нельзя растянуть на весь день.
Джо положила блендер на стойку и, пока пена не осела, с жадностью опрокинула в себя полный стакан молочного коктейля. Это было лучше и вкуснее всего на свете.
Допив, она опустила глаза, - туда, где под стойкой был разложен ее маленький матрас, а рядом с ним на полу стоял неоновый светильник «Мальборо», который вечером выставлялся в буфет с бутылками. Под стойкой и днем и ночью было одинаково темно и прохладно. В свете «Мальборо» она читала журнал или газету, и изредка – книгу.
Джо старалась не думать о том, как хорошо и тепло на улице. Двери ее тюрьмы были не заперты, но ключа у нее не было, поэтому закрыть их снаружи она не могла. Оставить бар без присмотра – тоже. В отместку она повесила на дверях табличку «Закрыто» и навредила этим только самой себе, усугубив свою скуку отсутствием клиентов.
Джо облокотилась на стойку. Рубашка, которая была на Джо, принадлежала отцу, - типичная клетчатая рубашка рядового американца: бесполая, неопрятная, большая и ни к чему не обязывающая. Куда подевались остальные папины вещи, Джо не заметила. Они испарились постепенно.
Потом она посмотрела на часы и ушла мыть посуду, а когда вернулась, обнаружила за стойкой незнакомого человека. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять - полумрак в барах делается для таких, как он.
- Мы закрыты.
- Привет. Я ищу хозяйку.
Джо выдвинула ящик и спрятала туда блендер. Потом, обхватив себя руками за локти, она облокотилась на стойку, как делали мать и другие женщины. Джо считала, что на зависть разбирается в людях.
- Прямо сейчас прямо здесь, - я хозяйка.
- Я пришел к Эллен. Она здесь?
- А.
Джо кивнула и, отвернувшись от него, направилась к буфету. Настало время протирать стаканы несвежим сероватым полотенцем.
- Вот оно что, - добавила она, нащупав рукой это полотенце. – Это моя мать.
- Она здесь или нет?
Джо пожала плечами и вздохнула.
- Ее здесь нет, - произнесла она. – Она умерла. Черти вынесли ее в каминную трубу.
Сказав так, Джо резко обернулась, чтобы увидеть, как мужик едва не слетел со стула.
- Когда это случилось? – деловито осведомился он. Он был возмущен тем, что творят эти черти.
Со стуком опустив стакан на поднос, Джо засмеялась каким-то неврастеническим разочарованным смехом и закрыла глаза холодной ладонью. Похоже, ее по-настоящему замучил этот алкогольно-развязно-сексуальный полумрак злачного местечка, который делает ее старше, но глупее, чем она есть. Ее нехитрая проверка сработала.
Этих гостей она не любила. Джо не любила всех гостей, но этих – особенно.
- Я пошутила, - хрипловато ответила она сквозь смех, сходящий на «нет».
Мужик за стойкой расслабился и разозлился. Его плечи опустились, а глаза заблестели. Он отвел взгляд и посмотрел на дверь, ведущую в кухню.
- Смешно, - процедил он.
- Она уехала в Феникс, - произнесла Джо, избегая на него смотреть. Она подняла с пола светильник «Мальборо» и поставила на стойку. – Там судят одного охотника за то, что избил двоих полицейских и устроил пьяный дебош.
- Я ее друг. Я приехал издалека по важному делу.
- Да, я знаю, - равнодушно ответила Джо, выравнивая бутылки в буфете по одной линии. – Но ничем не могу помочь, - тот парень тоже мамин друг. Копы хотели вывести его из ресторана. Он решил, - они черти и тащат его в свое логово, - Джо резко развернулась и взглянула на посетителя. – С вами так бывало?
«Мальборо» освещал его лицо синевато-желтым светом, нездоровым, отчего сам посетитель тоже казался больным. Он был плохо выбрит с глазами большими и грустными, как у старого сенбернара. Он был похож на ученую обезьяну, пресыщенную знаниями и жизнью.
- Ты не нальешь мне выпить вон из той коричневой бутылки, Джо? - попросил он так, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Ты сделаешь вид, что я заплатил, а я сделаю вид, что тебе есть двадцать один год.
- Мать вернется завтра, - сказала Джо, наполняя стакан. – Я могу вам подсказать, где лучше остановиться.
Он влил в себя содержимое стакана и уставился на дно.
- Вон там будет неплохо, - сказал он через некоторое время, неопределенно махнув рукой в сторону большого стола для коллективных вечеринок. – Я остановлюсь вон на тех лавочках и подожду ее.
Джо покачала головой.
- Посетители этого не оценят.
- К черту посетителей, - он протянул стакан, заказывая добавки. – Мы закроем бар и посидим тут вдвоем. Подождем маму.
Джо замерла с бутылкой в руке. Мужик привстал и аккуратно забрал у нее бутылку, коснувшись случайно ее пальцев, а Джо сделала шаг назад, к буфету.
Мужик наполнил стакан и подмигнул. Джо заметила, что на правой руке у него в кровь сбиты костяшки.
- Ты не похожа на мать, - сказал он, выпив вторую порцию. – И на отца не похожа. У меня тоже есть сын, который ни на кого не похож.
Он был пьян. Джо знала, как это бывает с сильно пьющими людьми, - они пьянеют с одного стакана и трезвеют через десять минут. Потом пьют второй, - и снова пьянеют, трезвея так же быстро. Каждый вечер она раз за разом наполняла их стаканы, а потом, дыхнув ей в лицо и заставив отскочить, они уходили, смеясь ее испугу и отвращению. Как им казалось.
- Вам лучше уйти, - твердо сказала Джо.
- Почему?
- Я не буду ночевать вместе с вами в пустом баре.
- Меня зовут Джон.
- Тем более.
Он выдохнул и, опустив голову, улыбнулся. Джо соврала, - у него был милый и безобидный вид. Безобидный и не совсем трезвый вид ничейного мужчины. Бесхозного.
Джо было неприятно так думать, но факт остается фактом, - мама любила прибирать таких к рукам. Они становились послушными, благодарными и снисходительными ко всему, как бездомные собаки, которые все еще любят человека, но уже навсегда и неисправимо разочаровались в нем.
- Ладно, как скажешь, - грустно улыбнувшись, он покорно развел руками. – Ты дашь мне денег, Джо?
- Чего?
- Я хотел занять у твоей матери денег, - я еду в Пенсильванию. Это очень важно, но у меня ни цента.
Джо замерла в нерешительности, пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно. Не кроется ли какой-нибудь угрозы в его словах, неожиданных и нелепых.
- Эммм…, - начала она, проводя пальцем по барной стойке. – По-моему, вам правда пора, Джон.
Он поднял руки вверх, словно сдаваясь, и закивал.
- Да-да, ты права, - быстро согласился он.
Он соскользнул с высокого стула и завел руку за спину. Задрав край куртки, он вытащил из-за ремня джинсов пистолет, с громким щелчком снял его с предохранителя и направил Джо в лицо.
- Давай, Джо, - тихо произнес он с угрожающим, искренним дружелюбием. – Отвори мне кассу. Я возьму пару сотен, и ты больше никогда меня не увидишь. Мама не будет против.
Джо уставилась в темное дуло и не почувствовала ничего. Она смотрела в это дуло с таким же равнодушием, с каким оно смотрело на нее. Она сделала шаг вперед и просунула руку под кассу, надеясь нашарить там материн Смит&Вессон, но Джон, быстро перегнувшись через стойку, схватил ее за запястье.
- Джо, - мягко произнес он с напускным укором. – Джо.
Джо закатила глаза и попыталась высвободить руку, но безуспешно.
- Давай сделаем так, - тихо сказал он, слабо улыбаясь. – Я буду правой рукой держать пистолет, ты правой рукой откроешь для меня кассу, а левыми мы будем держаться друг за друга, чтобы посильно друг другу помочь и не наделать глупостей.
Джо уставилась ему в глаза, черные и блестящие, в симпатичное лицо, которое ей кого-то напоминало, и поняла, что сегодня он не причинит ей вреда.
- Да что это за дерьмовые игры, - процедила она. – Пристрелишь меня?
Джо вытаращила глаза.
- Спасите, блядь, меня грабят!
- Я вытащил пушку, чтобы тебе было интереснее, - веско ответил Джон. – Дай мне пару сотен баксов, и я исчезну.
Она была зла, и от злости не с первого раза попала ключом в замок. Когда касса открылась, Джо с нарочитой тщательностью отсчитала двести долларов и положила их на барную стойку.
Джон убрал пистолет обратно, - в штаны, как это делают парни, питающие слабость к Клинту Иствуду.
- Ты умница, Джо, - сказал он, пряча деньги в карман. – Ты мне очень помогла.
Он быстро плеснул в стакан неизвестной бурды, что была в коричневой бутылке, и, торопливо заглотив порцию, направился к выходу.
- Эй, Джон, - окликнула его Джо.
Он обернулся в дверях, а Джо облокотилась на стойку и, растопырив большой палец и мизинец, изобразила рукой телефонную трубку.
- Позвони мне, - проартикулировала она и сразу затем сделалась серьезной. Джо показала ему средний палец. Джон беспомощно и растерянно улыбнулся. – Я вызываю полицию.
Он поджал губы и кивнул.
- Маме привет.
Он вышел, - ему вслед звякнул колокольчик у входной двери.
Джо налила себе из оставшейся на стойке бутылки и, отпив, поморщилась, потому что пойло воняло как дерьмо и больно щипало потрескавшиеся губы.
Джо подумалось, что по Америке действительно таскаются в пыли какие-то люди, - это не сказки. Не платят налоги, грабят забегаловки, ездят на каком-нибудь задрипанном вечном пикапе, который никогда не ломается и который не останавливают копы, нигде не работают, носят в штанах пушку, никого не боятся и ничего не хотят.
Это ли не удивительно?
Иногда они заруливают на вашу улицу и целят вам в лицо.
Так подумала Джо, но ничего не почувствовала по этому поводу.
Из-за барной стойки все кажется обычным и правильным.