***

Начинать новую жизнь всегда приятно. Действительно так, словно смотришь на чистый лист – еще не исписаный неровным торопливым почерком, без помарок, зачеркиваний и ошибок.

И всегда хочется сделать так, чтобы ошибок и помарок на этот раз не было вообще.

Особенно сейчас, когда очередная новая жизнь и сама по себе была приятной. Даже более приятной, чем все эти начала.

…

И ей хорошо здесь – действительно хорошо – но временами, когда она видит беззаботно болтающих где-нибудь в кафетерии пилотов – радостных, смеющихся, отдыхающих от заданий и войны вместе – она чувствует что-то незнакомое. Не боль, не страх, не чувство вины.

Это больше похоже на одиночество…

…

И она знает конечно, что глупо чувствовать себя одинокой среди своих… Своих, которые, увидев ее в отдалении, обязательно помашут рукой и позовут к себе. Своих, которые разговаривают с ней, улыбаются ей и даже ей – незаслуженно – верят. Своих, которые иногда обеспокоенно смотрят на нее и спрашивают, все ли в порядке.

Своих наверное даже друзей…

…

И может если бы она ответила, ей стало бы лучше – конечно, стало бы… - но она всегда лишь улыбается, говорит, что все хорошо и отворачивается, чтобы не видели ее глаз.

Они не настаивают. И это не черствость, не отстуствие желания вникнуть и помочь. Это просто она не может быть собой.

И можно думать, что она не знает, какая «она» – настоящая, но в действительности дело в другом. Не обязательно ведь рассказывать все, она может просто объяснить…

Просто сказать, что ей одиноко…

…

Но каждый раз, когда ей снова задают вопрос, она в очередной раз словно натыкается на какой-то невидимый, но почти физически ощущаемый барьер и молчит.

И поэтому она знает, что никто не поможет ей.

***

Ночью, лежа на кровати и глядя широко раскрытыми глазами в темноту, она пытается прогнать воспоминания. Полуреальные видения из прошлого, без деталей, лишь обрывки слов, событий, мыслей и ощущений. Словно темные фигуры стоят в углах комнаты, сливаясь с мраком вокруг и в темноте не различить их лиц…

Тогда она беззвучно шепчет в темноту, что она Лара Нотсиль, Лара Нотсиль, Лара Нотсиль…

И у нее нет прошлого.

…

Сейчас, когда ее уже не проверяют, не обязательно верить в придуманное детство. Это новая жизнь и в ней просто нет детства и нет воспоминаний.

Ничего нет…

Страшно, когда у тебя ничего нет.

***

- Лара!

…

Он часто зовет ее по имени, оно ему нравится, наверное. Вначале это раздражало, теперь ничего. Даже наоборот – помогает приспособиться.

Он помогает. Неосознанно, но…

Но создается ощущение, что зная о ней столько же, сколько и остальные, он чувствует ее немного лучше.

А она рядом с ним всегда чувствует, что не одна.

***

Запыхавшись, он догоняет ее у входа в столовую.

- А я-то думала одна пообедать. – Она смеется и вдруг замирает.

Одна…

…

Он улыбется и обнимает ее за плечи.

- Нет уж. Теперь ты вряд ли будешь одна.

***

fin