Одна комната; между кухней и ванной – узкий коридор. Я бы спросила – почему не кампус, но и так знаю ответ. Потому что его от них тошнит. От них его всегда тошнило. Это образ жизни такой; ничего кроме.

Я останавливаюсь на пороге. Заходящее солнце пробивается сквозь тонкие шторы; небо сейчас невозможно красное. Разобранная кровать и раскиданные по комнате вещи – никто и не ждал, что он решит прибраться. Я – его алиби, не больше.

И, отчасти, мне это нравится.

...

– Почему для тебя это важно?

Я сижу в кресле, боком, ноги перекинуты через подлокотник. На другом – облезлая пепельница, моя. Первая вещь, которую я купила здесь, в Нью-Йорке. На ней была еще и эмблема, когда-то, но она уже стерлась.

Я курю; он растянулся поперек кровати, вперился в экран. Девочка изображает мальчика – идиотизм же в том, что никто эту фишку не просекает. Закончится все большой и чистой любовью, готова поспорить.

Он оглядывается на меня, не отвечает.

– И все-таки? Тебя не тянуло ни в колледж, ни в высшую лигу. Про нас даже говорили, что мы поженимся и будем образцовой парой Дилона. Ты – налево; я – направо.

– Кто говорил? – фыркает.

– А я помню? Лэндри, кажется.

– Ну да.

На экране – ярмарка, будка поцелуев; девочка-мальчик собирается поцеловать своего потенциального бой-френда. Я морщусь.

– Тим? – он больше не оборачивается. Мерцающий экран интересует его куда больше. – И все-таки?

– Будто тебя ебет.

– Представь себе.

Он молчит. Потом, вдруг:
– Ты всегда хотела уехать из Дилона для того, чтобы жить в той же грязи, только в другом месте?

Они все-таки целуются; и не скажу, что мне безумно нравится их поцелуй. Я тушу сигарету, отворачиваюсь. Теперь моя очередь не отвечать.

…

Я слегка встряхиваю его за плечо. На электронных часах три сорок две, середина ночи. Он открывает глаза, смотрит на меня, как на что-то странное и инородное, из ниоткуда взявшееся.

Потом узнает.

– Чего тебе?

–Я мечтательница, - говорю.

Его взгляд – это неописуемо. Такая помесь удивления и раздражения.

– Чего?

– Ты спрашивал, почему я хотела уехать. Я отвечаю. Я мечтательница, вот почему.

– Бля, - он отворачивается и зарывается лицом в подушку.

Я ухожу обратно, на свое кресло. Сворачиваюсь клубочком, подтянув колени в груди. Спать так неудобно, но сойдет. Утром, когда он уйдет, я переберусь на кровать.

…

Про нас даже говорили, что мы поженимся и будем образцовой парой Дилона. Ты – налево; я – направо.
вот как же это про них... просто до невозможия.

вот так, как ты чувствуешь ТимоТайру и их в отдельности, так, наверное, никто не может. чувство того, то это канон не покидает ни секунду. и вот так просто, парой предложений описать и её и его умеешь тоже только ты...

эх, Тайра мечтательница, да. я это отчётливо после 1.12 поняла. после той самой сцены на ярмарке... так ждала, что она скажет "прощаю" но потом поняла. что не скажет. она только с виду кажется слабой для некоторых, а внутри. да, внутри она сильная, а ещё местательница.

и я также на 100% уверена, что не смогу читать по фнл никакие другие фики, не сравнивая их с твоими и с фиком Ази... просто знаю

– Меня зовут Тайра, я не употребляю уже третий месяц, - говорю я. Традиционное представление такое. Я уже как животное в зоопарке, диковинка.

Они смотрят мимо меня, каждый о своем думает. Никакого интереса; да и что может быть тут интересно. Я сползаю со стула, иду обратно, на свое место. И тут он поднимает руку.

– Почему употребляла?

Так только в полиции спрашивают – это полицейский вопрос. Его же задавал мне пожилой инспектор в отделении, сочувственная улыбка, не фальшивая – почему наркотики, Тайра? Почему вдруг. И долго объяснять, что не вдруг.

Они оживляются. Его не видно, он прячется в задних рядах, за спинами. Место новичков и упрямых – тех, кто не собирается реабилитироваться. Для них все это бесполезно. И я знаю – для него тоже.

А им интересно. Им тоже задавали такие вопросы, в полиции. И это интересно – что же спрашивали у нее, у этой дурочки, которая уже три месяца как слезла с иглы.

Я замираю. Застываю на месте, словно в клей вляпалась. Я к ним спиной, и боюсь обернуться; куратор встает со своего места и окликает меня.

– Ответь, Тайра.

И я не могу обернуться. Не могу ответить на этот вопрос; да, он смеется, даже издевается. И это в его духе, это настолько его – вот так вот, застать врасплох. Выбирайся теперь, Тайра.

Ненавижу. Сильное слово, но именно оно. Ненавижу.

Глубокий вдох, и я оборачиваюсь. Улыбаюсь – край мира уже рядом, мелкие камешки осыпаются вниз, в бездну, земля уходит из-под ног, как говорят. Я улыбаюсь – это я.

– Скука, - говорю. – Как и у всех, наверное. Просто скука.

…

Он догоняет меня после.

Я не ожидала, думала, он предпочтет не связываться. Но он догоняет. И молча идет рядом.

Я стискиваю зубы. Мне хочется послать его, отправить к месту назначения. Но я переставляю ноги и тоже молчу.

Мокрые листья липнут к подошвам обуви.

– Нет, - говорит он.

– Чего нет? – переспрашиваю.

Иногда я его не понимаю. Иногда бывает часто.

– Ты спрашивала, почему место в команде для меня важно. Я отвечаю – нет.

Я пожимаю плечами. Он – вдруг – протягивает руку, касается моей ладони. Чуть ниже, и наши пальцы вот-вот сплетутся – но я отступаю в сторону. Не хочу.

– Я ответил. Довольна?

– Параллельно, - я смотрю поверх его плеча. Закрытый магазин, стекла, заклеенные газетами. Надписи маркерами.

А за спиной – стена; и мне почему-то очень хочется отступить. Во всех смыслах этого слова.

– Ну давай, скажи, - провоцирует он. – Ты же хочешь.

– С каких пор тебя ебет, что я хочу, - срываюсь я. Все-таки срываюсь. Не повышая голос – тихо и зло. Даже не раздраженно – просто зло. – Вдруг, Тим?

– Меня не ебет, подруга, - фыркает он. Загораживает мне путь; в памяти всплывают тысячи таких же перепалок, ранее. Тысячи бесполезных слов, лишних.

Я знаю его лучше других, я бы сказала. Я когда-то любила его, наверное. Он когда-то любил других. Тупая трагедия, скажете. Подростковый максимализм.

Я смеюсь. Обхожу его стороной, и он отступает. Почему?

Не знаю.

– Ты все еще на игле, - говорит он вслед. Именно говорит, не спрашивает.

Я не оборачиваюсь.

Осень и город ждут меня.

…

они почти забыли, что такое нормальные отношения, наверное, потому, что у них этих отношений не было.

она всё ещё на игле, он всё ещё пьёт - странная пара. безумно странная. и тут они либо потонут поодиночке, либо выкарабкаются вместе.

а атмосферность фика и вообще стиль твой заставляют меня чувствовать, что со мной что-то не то... мне всегда надо приходить в себя от твоих творений. пора бы уже к этом привыкнуть, а я не могу. а может оно и не надо

Я возвращаюсь под утро.

Стучусь – ключа у меня нет; он открывает – злой и заспанный. Поворачивается ко мне спиной, уходит обратно в комнату, спать. Я прохожу в кухню; грязная посуда в мойке, пустые бутылки на полу, полупустая упаковка чипсов со вкусом бекона. Ем их, варю кофе; за окном ночь и почти тихо.

Хочется смеяться.

…

– Ты так и будешь спать на кресле? - спрашивает.

Киваю, кутаюсь в плед. Он пожимает плечами, отворачивается.

Конструктивный диалог, они говорят. И надо найти причину – они такое тоже любят. Я смотрю на него, спящего, на себя в зеркале – реабилитация нам не поможет. Все эти программы, ступени, все это лишнее и не для нас.

Лучший вариант – это разбежаться в разные стороны.

И я не могу.

…

– Ты говорил про диван, кстати, - замечаю. – А это не диван, это кресло.

Он пожимает плечами.

– Какая разница?

– На диване можно спать, - уточняю.

– Спать можно на кровати, - фыркает.

– Я не хочу спать с тобой.

Поворачивается. Смотрит на меня, на кружку кофе; странная усмешка на губах – что-то от того скелета.

– Раньше тебя это не трогало, - не не ебало. Потому что не ебало – это не тот случай. Оно как раз таки ебало. – Мечтательница.

– Если тебе плевать на твое место в команде, почему ты заставляешь меня жить здесь?

– Заставляю? - переспрашивает. Нехорошо. – Я не заставляю тебя. Дверь – там, знаешь ли.

Я встаю.

– Хорошо.

Он смотрит, как я одеваюсь – кофта, шарф. Красные и желтые полоски, чередуются – яркий, осенний шарф. За окнами дождь, мокро.

– Уходишь? – спрашивает. Киваю. – Вернешься?

Хочу сказать – нет. Не говорю ничего.

Потом понимаю – не его вопрос это был.

…

Опять собрание.

Он все равно здесь – говори, что я посещаю; но он и так посещает. Во всей этой истории – сквозные дыры, и иногда мне кажется, что все это мой бред, не больше. Потому что в реальности, в нормальной реальности, никогда не было бы пары Тим и Тайра. Мы бы убили друг друга гораздо раньше.

– Хэлло. Меня зовут Тим, и я алкоголик.

– Хэлло, Тим, - вяло откликаются они. Я молчу. Мне плевать; да, именно так.

Мне вспоминается темное поле и огни фар, режущие ночь.

Я мечтала о больших городах, но ты испортил мою мечту; сказала бы я.

…

Замкнутый круг.

Единственный человек, с которым я могу говорить – это он; и с ним я не хочу говорить.

Признайте свои проблемы, любят говорить они. Скажите о них вслух. Прокричите их миру.

…

– Ты – моя проблема, - говорю я. Догоняю его, заявляю прямо так. Он с какой-то рафинированной брюнеткой, миниатюрной, изящной. Глядя на нее, мне хочется быть раза в два меньше.

Его цыпа пялит на меня свои зеленоватые глазищи. Он фыркает.

– Кэт, Тайра. Тайра, Кэт.

– Привет, Тайра, - тянет цыпа. – Приятно познакомиться.

– Угу, - бурчу себе под нос. Как женская копия Тима, прямо.

– Неожиданно, - говорит он. Усмехается.

– Чего?

– Ты на занятиях, - поясняет.

– Я мимо проходила, – Тебя искала. – Они говорят – признайте свои проблемы.

Цыпа хлопает ресницами.

– Какие проблемы?

…

– Давай поговорим, - говорит он. Упаковка пива на полу, между нами. Он на кровати, я на кресле. Традиция.

– Зачем? – спрашиваю.

Он кивает на мои вещи, собранные и по коробкам распиханные. Две коробки, средние. Я постоянно где-то между, домами ли, друзьями ли, любовниками.

Хотя нет, стоп, любовников вычеркиваем.

– Это что?

– Шмотки.

– Сваливаешь, значит?

– Значит, - протягиваю ему бутылку, открыть. Он открывает, делает глоток. Возвращает мне. – Тебя это не волнует, Тим.

– А ты знаешь, что меня волнует, да? – напрашивается. Еще чуть-чуть, и мы снова начнем ругаться. Кричать – или может, наоборот, говорить почти шепотом, но зло.

Как старые супруги.

Делаю глоток, протягиваю бутылку ему. По кругу, как раньше. В этом есть что-то, интимное.

– Предполагаю.

– Любимое дело твое, да? Предполагать.

…

– Я твоя проблема, говоришь?

Балкон. Город внизу, холодно. Я сижу, пустые бутылки вокруг. Я напивалась, да.

Он в дверях стоит.

– Тайра, - окликает. Я поднимаю голову. – Какого хера тебя понесло в Нью-Йорк?

– Город контрастов. Я мечтательница, помнишь?

– Помню.

Он садится рядом, и он тоже пьян. Мы оба пьяны – такой вот вечер получился. После собрания, последнего для меня, очередного для него.

– А тебя?

Он фыркает.

– За тобой?

Мы смеемся. Это смешно.

…

Тучи сегодня серо-синие, густые. Мне кажется, вот-вот пойдет дождь, но пока дождя нет. Странное ощущение – с одной стороны пустота, тоска какая-то, но спокойная. Привычная и уютная, как старый свитер. Я заворачиваюсь в нее, как в кокон почти. На краю мира или на краю света – все это условности, все это названия.

Я всегда говорила – это не место, это ощущение.

Он целует меня. Или я его? Это неважно, в общем-то. Просто мы сидим там, на балконе, на холоде, и его руки вновь касаются моего тела, как раньше. А я думаю – как я могла без этого.

И туман в голове – тоже как раньше. Я никогда почти не была трезвой. Может, в этом проблема. Может, и нет.

– Мне не хватало тебя, - шепчу. – Я люблю тебя.

А потом вырываюсь, ухожу обратно.

Не хочу знать, что он скажет. Я несерьезно говорила. Наверное.

…

– Я не наркоманка, - говорю. – Один раз всего был. А они говорят – она молодец, она слезла с иглы.

Он смотрит на меня. Теперь я на кровати, растянулась, как он любил. А он в дверях, стоит.

– Скажи что-нибудь. Скажи, что я это специально, что я это только для того, чтобы быть с тобой рядом, скажи.

– Это я, - пожимает плечами он.

Я не переспрашиваю. Не уточняю. Не хочу знать.

…

– Скажи мне, что все будет хорошо, - прошу.

Прислушиваюсь к его дыханию – знаю, что он слышал.

– Пожалуйста.

– Мечтательница, - бормочет он. И это как ругательство.

Мы спим вместе. Просто спим. В комнате холодно, и мы прижимаемся друг к другу, плотнее.

Завтра я исчезну. Да, завтра.

…

Хмурое утро, тихое. Я выскальзываю за дверь, и шести еще нет. Оставляю часть вещей там, за собой; но не верю, что вернусь. Просто.

Таксисту за пятьдесят, седеющие волосы, морщины. Он улыбается мне, я не отвечаю.

– Куда? - спрашивает.

– Вокзал, - говорю.

Мы проезжаем мимо казино – зеленая вывеска, красные буквы. Шанс – написано.

…
…

(он не возвращается в команду, и об этом не говорят. об этом не пишут. это так за бортом и остается. в чем плюс – как тебя выкинули, так и забыли.

они, конечно, скажут – мы дали ему шанс. спросите меня; я отвечу – брехня. впрочем, мне ли про шансы говорить.)

…
…

Поздняя осень, и листья больше не шуршат под ногами. Мертвая красота перестала быть красивой; она потускнела и начала гнить.

Сказка про смеющийся скелет? Это сказка, я скажу.

Когда-нибудь я услышу – эй; и обернусь. Я искал тебя, скажет он.

(не говорите это слово, ладно?)

…

end

Mariam, я тебя люблю. вот вообще. у тебя всегда такие вдохновляющие комменты, и это тоже талант. такой вот, особенный. у меня нет, например.

Charmrosek, их в сериале мало, но то, что есть - снесло мне крышу напрочь. я их нежно люблю. и не переживу того, что нам обещают *ушла вешаться*
спасибо. что читаешь, и что не съела нищасного аффтара живьем.

Ева-Лотта, считай, что я покраснела. гыыыг.
в 116? *и тут вампиры*

А что обещают с ними во втором сезоне сделать?
обещают опять поднять тему Джейсон/Лайла/Тим. чуть ли не threesome.

и вообще, такие водхновляющие шедеврики вдохновляют на такие отзывы. всё просто)

последний абзац влодбился в мою и так уже больную от впечатлений голову каждым словом. эта сказка про скелет, это слово "улыбка", этот конец, которай на самом деле и не конец вовсе, потому что они никогда не смогут сказать " я тебя не помню". они могут спать с кем хотят, могут говорить "i don't care", но связь остаётся. такая, странная. непрочная, тонкая, но связь.
непонятная для многих, и им тоже иногда непонятная.

мне показалось, или я была в Нью-Йорке вчера? это не место, это ощущение, пишешь ты. и эти самые ощущения тебе каким-то образом удаётся передать через всё, что может мешать. ведь я никогда там не была, да и Тима и Тайру там не видела до этого. а тут прочитаешь и видишь, чувствуешь. осязаешь, ощущаешь. наваливаются ощущения, оплетают со всех сторон, и как-то неожиданно подходит в рассказе слово "энд"

и я уже сама не замечаю того, что просто сижу, и пытаюсь осмыслить, тупо пялюсь в монитор, рисую что-то дальше, ведь конца не будет.

и так вот писать - это талант, что бы ты не говорила

нее, вот так отписываться - это талант. тут прямо лечь и умереть от смущения хочется. или нет - оглянуться, нет ли кого за спиной - вдруг ты это ему.

ily

Кис, я в трансе. замечательный фик, такой торкающий и неправильно правильный.... Если бы мне надо было в двух словах описать отношения Тайры и Тима я бы позаимствовала название Мариамского фика"Кривые прямоугольники"
Блин, вот нравится мне Тайра, ну и Тим, иногда, местами,
Это твоё отп и все дела, но жалко мне Тайру... Тима - нет, а Тайру жалко. Хорошая она девушка, но Тим её до добра не доведёт...