…

Автор: Renna
Фандом: Friday Night Lights
Пейринг: Тим/Тайра
Рейтинг: PG
Спойлеры: первый сезон
Дисклеймер: да

…

Примечание автора: я знаю, что я делала прошлым летом. Я писала это безобразие. Да, это ужасно.
Что-то вроде сиквела к «Сквозь». «Сквозь» без этого вполне может обойтись, но это без «Сквозь» - увы и ах, но нет.

…

[1]

…

Он смотрит игру. Я лежу на диване, моя голова – у него на коленях. Пялюсь в потолок, считаю трещины. От шума, криков, комментариев звенит в ушах. Слишком много информации, разом. Я так не могу.

Он пялится в экран. Как и я в потолок – пристально. И, если честно, я понятия не имею, что он там видит. Что там можно увидеть, такого, что требовалось бы так изучать.

Я не понимаю футбола. И не понимаю его.

…

На нас ставки делают – сколько еще. Сколько это будет продолжаться – Тим Риггинс и Тайра Коллетт, вместе. Основные варианты – не больше недели.

И я согласна.

Он в любой момент может выпихнуть меня за дверь. Как многих до меня. Или нет – не многих; большинство и за дверью-то этой не были. Но хотели. Я не хотела – я здесь. Закон подлости? Закон чего-то там еще?

Не больше недели. Да.

…

Я ловлю его взгляд, случайно.

Я оборачиваюсь, и он там, у меня за спиной, смотрит. Или даже изучает, как игру вчера.

Мы в школе. Мы на уроке. Он сидит в самом конце, три ряда от меня. Смотрит – на меня, на Гэррети передо мной? Не знаю. Кажется, на меня.

Мы переглядываемся. Случайно. И где-то в подсознании, как привязчивая песенка, крутится мысль – какая мы, нахер, пара. И правда – какая?

Не больше недели.

…

Мы спим вместе. Ладно – трахаемся. Спим – не про нас. Спим подразумевает что-то еще, что-то глубокое, но не в том смысле глубокое.

Впрочем, и спим – грубо. Но и так не о нас.

И я не могу даже сказать – нравится мне или нет. Это странно. Это пока еще непривычно, это пока еще ново. Это не с чем еще сравнивать. И я не знаю – в плюс или в минус. Просто другое.

Я бы спросила у него, но, подозреваю, он не ответит. Мы почти не разговариваем.

…

Часы и время – два новых символа. Часы, время, ставки – и вместо стрелок должен бы быть песок, чтобы он медленно пересыпался вниз, падал. Горка песка, и отдельные песчинки, еще скользящие вниз. Это хороший символ. Нам он подходит.

Я покупаю новые часы. С песком. Пусть будут.

…

Среда – я научилась считать дни недели. Только сейчас это замечаю, только сейчас понимаю – раньше все сливалось в одно, однообразно и бесцветно. Теперь есть точка. Есть пятница, конец недели.

Есть игра, на которую я не пойду. Он предлагал, пару раз. Я качала головой, отказывалась. Я не ходила – не буду ходить и теперь. Он не настаивал.

В пятницу мы не вместе. На пятницу делают ставки – в пятницу Тим Риггинс бросит Тайру Коллетт.

Но они ошибаются. Это никакая не пятница. Это среда.

…

Я не чувствую ничего. Даже обиды. Даже злости. Я должна была бы что-нибудь чувствовать, но ничего нет.

Только – я знала, и последняя песчинка падает вниз. Скатывается, к самому-самому дну.

Я смотрю на них. Все так же, ничего нового. У нее темные волосы, белая кожа. Остального мне не видно, он загораживает мне обзор. Он прижимает ее к раковине, ее ноги обвивают его бедра, и их движения сливаются в одном ритме. Я бы сказала – красиво; но нет – не скажу.

Я смотрю на них, и на свое отражение в зеркалах. На отражение того самого ничего.

А потом выхожу наружу, и хлопаю за собой дверью.

…

[2]

…

Я должна была бы хлопнуть и другой дверью. Несуществующей, выдуманной. Той самой, которой хлопают оскорбленные и обманутые жены. Я должна была бы влепить ему пощечину, устроить скандал и уйти.

Но я не ухожу.

Не хлопаю дверью, не устраиваю скандал. Не принимаю всерьез ту самую житейскую мудрость – к нам относятся так, как мы позволяем. Я позволяю; да я и не хочу не позволять.

Мне просто все равно.

…

Мы встречаемся на следующий день. Мы пересекаемся, утром, опаздываем, оба – как всегда.

Я замираю на мгновение, жду. Мне интересно – что он скажет, что он сделает. Я знаю – он видел меня, вчера, в зеркале. Мое отражение, равнодушно-спокойное отражение.

Он говорит – привет. И целует меня в губы, едва коснувшись. Как всегда.

Я не отвечаю ничего. Не здороваюсь, но и только.

В класс мы заходим вместе, рядом. Они тихо перешептываются – продляют ставки.

…

Пятница вечер, очередная пьянка. Мы не вместе, но пока еще вместе. Я вижу его – на другом конце комнаты, окруженного фанатками. Пьяного, довольного, усталого. Это интересно даже – смотреть на него вот так, со стороны. Не на того Тима, на коленях которого я лежу, пока мы смотрим телевизор, а на другого.

И это странно, такое разделение.

С одной стороны – близко, с другой – далеко.

Я ухожу раньше, не одна.

…

Я не знаю его имени, да и не хочу знать. Мы просто уходим вместе, оба пьяные. Я даже не знаю – осталась ли его девушка там, на вечеринке, изменяет ли он ей так же, как Тим изменяет мне – плевать. Одна хрень. Я хочу экспериментировать. Хочу ставить эксперименты. Хочу сравнивать.

Мы целуемся.

То ли я пьяна, то ли это просто – не так. Я к другому привыкла, и другое мне нравится. Больше.

Но мы продолжаем.

Грязный переулок, грязные стены. Декорации те же, персонажи другие. Он прижимает меня к стене, я торопливо расстегиваю пуговицы на его джинсах. Пуговицы, бля. На джинсах.

Грубо и больно – почти так же. Неудачный эксперимент.

…

Солнце бьет мне в глаза – я шторы вчера не задернула. Я лежу, поверх одеяла, все еще в одежде. Тушь размазалась по лицу, искусанные губы болят. Я открываю глаза, щурюсь, и чувствую себя бесконечно погано.

Почему-то. Да.

…

Я знаю, завтра мы встретимся, поздороваемся – как обычно.

И останемся вместе. Все еще вместе.

Почему об этом песен не пишут?

…

[3]

…

Слухи быстро расползаются.

Это интересно ведь, в чужие дела нос совать. Вот слухи и расползаются. Как прореха на сношенной простыни – потяни, и разойдется по всей длине.

Вот они и говорят уже. Хотя два дня только прошло.

…

Судят быстро. Потому что решение всего одно. Если ты женщина, и ты изменяешь – ты блядь. И никак иначе. Нет другого варианта.

Они шепчутся за моей спиной. Они пишут шлюха на моем шкафчике. Они шумно радуются, как радовались тогда, когда Тим впервые выебал меня. Именно так.

Они предвкушают скандал.

Я пожимаю плечами. Не оправдываюсь. Даже надпись не стираю. Я делаю вид - мне все равно, меня не ебет. И не знаю, верят ли они. Но надеюсь – верят.

Меня отстраняют от занятий за бранное слово на моем шкафчике.

…

Я лежу дома. Именно лежу, на диване, в обнимку с подушками. Это хорошо так лежать, спокойно. Время скользит мимо, едва задевая меня – безразличное и вязкое. Мне хорошо.

За стеной мать ругается с очередным папой. Те же слова, те же ситуации. Спокойное, домашнее нечто. Он изменяет ей. Она позволяет. Не изменяет в ответ, правда, но позволяет. Я тоже позволяю.

Традиция?

…

Он приходит вечером. Уже темно, холодно даже. Я выхожу наружу, кутаюсь в шерстяную кофту, ежусь от пронизывающего ветра.

Он сидит на ступеньках, смотрит на меня снизу вверх. Молча смотрит, безразлично почти. На его лице – свежие кровоподтеки, на костяшках пальцев содрана кожа. Он опять что-то с кем-то не поделил. Тоже традиция.

Я смотрю на него, так же молча, и думаю – он, по крайней мере, меня ни разу не бил. Причинял боль, да, но не бил.

…

Я первая не выдерживаю. Не люблю такие пристальные взгляды, внимательные, но безразличные. Вроде бы одно другому противоречит, а у него – нет. Или это мое восприятие такое – неправильное.

– Что?

Он усмехается.

– Не хочешь сказать – не слушай, это не правда?

– Не хочу, - отвечаю. И, правда, не хочу отрицать очевидное. Смысла не вижу. – Но ты можешь не слушать, это да.

– Ага.

Не знаю, задевает ли его, что я трахалась с другим. И даже не знаю, хочу ли, чтобы задевало. Меня бы задело. Наверное.

– Ты спишь с другими, я сплю с другими. Не нравится – дверь там.

– Свободные отношения? - едко. Издевательски даже.

Я киваю. Он пожимает плечами.

– Твое дело.

Встает. Идет к машине, потом, вдруг, оборачивается на полпути.

– Она внутрь.

– Чего внутрь?

– Дверь внутрь. Мы снаружи.

И отворачивается.

Я должна была бы что-нибудь сказать, наверное, а в голову ничего не приходит. Ничего умного, ничего точного. Только вопрос один – зачем? За каким таким хером тебе это сдалось, Тим?

…

И дверь действительно внутрь.

…